Читать «Первые гадости» онлайн - страница 95
Владимир Викторович Бацалев
— Но вы же пьяный! — сказала Победа, найдя место и вернувшись из него…
— Чтобы не рулить пьяным, я отдаю ключи солдату и прошу не давать мне… пьяному, — сказал Чекрыжников. — Но сегодня тоже нарушу свой приказ!
— Мы так не договаривались.
— Смирно!.. Вольно!.. Шаго-ом… Нет, оказывается, мы пришли.
— Может, вам в кустах поспать? — спросила Победа
— В кустах я мерзну, — сказал Чекрыжников. — Послушайте, почему вы заглядываетесь на солдат, когда я веду вас в свой штаб?! Мне обидно.
— А может, я вас сравниваю, — предположила Победа
— Вы не обманываете? — просиял в ночи Чекрыжников. — Ну-ка, посмотрите мне в глаза!
— Не хочу я смотреть в ваши бесстыжие глаза.
Победа поскорей залезла в полевой штаб от нахала и обнаружила Аркадия. Рядом на столе лежал младенец и фунькал. Победа никогда не видела новорожденных и приняла поросенка за дитя.
— Это твой? — спросила Аркадия.
— Нет, капитана Чекрыжникова, — ответил Аркадий.
— Щас мы его тоже закоптим на выхлопной трубе, — сказал капитан. — Прям живого, с потрохами.
— Они пахнут абрикосами, пока не обгадятся, — сказал Аркадий.
— Постойте, пожалуйста, на улице, — попросила Победа Чекрыжникова.
— Слушаюсь!.. То есть смирно! — сказал Чекрыжников, но никуда не ушел.
— Он не уйдет, — сказал Аркадий. — Он — дурак, когда пьяный. Впрочем, и трезвый — дурак. Ему можно говорить все что хочешь. Один черт, утром ничего не вспомнит.
— А что ты тут делаешь с девочками? — спросила Победа
— Тебе так сказали?
— Мне так донесли.
— Тебя обдурили, а ты и поверила, — сказал Аркадий.
— Я не до конца поверила, — сказала Победа.
— А до чего? До начала, что ли? — спросил Аркадий.
— Проводи меня на станцию: у меня поезд, — сказала Победа.
— Это — самоволка, — сказал Аркадий, — а завтра в отпуск.
— Тогда не надо, — сказала Победа. — В Москве увидимся.
— Пошли, — решил Аркадий.
Они уложили капитана Чекрыжникова на коврик по команде «Ложись!» и всю дорогу до станции целовались, поэтому поговорить не успели. Аркадий лишь сказал, что позвонит, как приедет, а Победа сказала: «Только не в дверь: у меня папа стал нервный», — и убежала к стоявшей на перроне делегации.
— Знаешь, сколько я тут заработала за год? — поделилась с ней Сени. — Тридцать одна копейка — под расчет!
— Вот эта красавица мне за дочь! — решил крепко выпивший провожающий Петр Прасковьевич Молот и обнял Победу двумя руками. — Я поеду с ней в Москву и зарегистрирую наши отношения!.. Антонину Ольговну из списка на хрен! А меня в список! Я сам поеду делегатом!.. А ты иди домой, передовик Антонина Ольговна!
— И меня в список, — попросил Иван Матренович. — Я Ленина хочу видеть.
— Он умер, — сказал первый секретарь.
— Я об этом не знал, — сказал Иван Матренович.
— Как зовут? — спросил первый секретарь. — Владимир Ильич. Вписываю… Завтра уточним пол Ленина… Залезай! Нет, стой! — сказал он вдруг. — А! Ладно! Залезай!
— Почему вагон отдельный? — спросила Победа.
— Делегации положен вагон, — сказал первый секретарь. — Передовики поедут радостно, с песнями, потому что на конференции их ждут подарки и грамоты. Они не должны мешать отдельным пассажирам мирно спать перед трудовой вахтой.