Читать «Дочери своих отцов» онлайн - страница 2
Мюриэл Спарк
Дора улыбнулась, как человек, которому остается либо улыбаться, либо плакать. По пути к морю она подумала: «Завтра куплю пятисотфранковый билет». Потом решила: «Нет-нет, не стоит, а то кончатся франки, и придется прежде времени везти отца домой».
Дора, здесь отвратительно кормят. — Знаю, отец, но во Франции всюду теперь так, времена изменились. — По-моему, нам надо переехать в другую гостиницу, Дора. — В других гостиницах очень дорого, отец. — Что? О чем это ты? — Из-за туристов, отец, нигде не осталось свободных номеров.
По дороге к морю она проходила мимо красивых юношей и девушек с загорелыми ногами. «Здесь надо ценить каждую минуту, — подумала она. — Может быть, все это в последний раз. Это лазурное море, эти белозубые улыбки и невинный лепет, эти пальмы — за все это мы и платим».
— Все в порядке, отец?
— Где ты была, дорогая?
— Бродила по улицам, смотрела, чем дышит город.
— Ты вся в меня, Дора. Что ты видела?
— Загорелые тела, белые зубы. За окнами кафе мужчины, сняв пиджаки, играют в карты, а на столе перед ними бутылки зеленого стекла.
— Хорошо… Ты все видишь моими глазами, Дора.
— Теплынь, воздух, загорелые ноги — за это мы и платим, отец.
— Дора, извини, но что за плебейский тон! В глазах истинного художника жизнь — не предмет купли. Мир принадлежит нам. По праву рождения. Мы берем его даром.
— Я не художник, не то что ты, отец. Давай я подвину зонт — тебе вредно долго сидеть на солнце.
— Времена изменились, — сказал он, глядя на прибрежную гальку. — Современная молодежь равнодушна к жизни.
Дора понимала, что имеет в виду ее отец. По всему побережью юноши радовались воздуху, девушкам, солнцу: отряхиваясь, они выходили из моря, ступали по гальке, снова бросались в воду; они впитывали в себя жизнь всеми порами тела, как сказал бы отец в прежние времена, когда еще писал книги. Теперь, говоря, что «молодежь равнодушна к жизни», он хотел сказать, что растерял всех молодых учеников, всех почитателей — они состарились, у них появились свои заботы, и никто не пришел на их место. Последним, кто домогался внимания отца, был малокровный юноша, — хотя дело, конечно, не во внешности, — который лет семь назад приехал к ним в Эссекс. Отец частенько сидел с молодым человеком по утрам в библиотеке и беседовал с ним о книгах, о жизни и о добром старом времени. Но он, последний ученик отца, через две недели уехал, пообещав прислать им статью, которую собирался написать об отце и его творчестве. Вместо этого он прислал письмо: «Глубокоуважаемый Генри Каслмейн! У меня не хватает слов, чтобы выразить восхищение…» И больше о нем ничего не было слышно. Дора не очень огорчилась. Его и сравнивать нельзя было с теми, кто когда-то посещал отца. В юности Дора могла бы выйти замуж за кого-нибудь из трех-четырех активных членов каслмейновского кружка, но не вышла, потому что должна была помогать своему овдовевшему отцу в общественной деятельности; а теперь ей порою казалось, что, выйди она замуж, отцу было бы лучше, — наверно, в старости ему перепало бы что-нибудь из доходов ее мужа.