Читать «Журнал «Вокруг Света» №1 за 1994 год» онлайн - страница 67

Как и остальные его распоряжения, этот приказ не был исполнен. Бросив на произвол судьбы плот, шлюпки, несмотря на все усилия, не смогли держаться вместе: шлюпка Эспье была переполнена и отстала от остальных, которыми командовали Рейно, Лапейрер и Шомарей; осталась позади и шлюпка Моде. Еще дальше позади них плыл ялик. Любое усиление шторма могло безжалостно раскидать суденышки в разные стороны. Тем более, что с самого начала путешествия Шомарея совершенно не заботила судьба отставших. Его даже подхлестывала эта разница в ходовых качествах; подобное легкомыслие стало угрожающим после крушения на отмели Арген. Эвакуация происходила наспех, и впопыхах было забыто самое главное: приборы для определения собственных координат. Пришлось отдать карту Рейно и возложить на него обязанности по определению маршрута. Эта передача карты носила символический характер. С этого момента маршрутом будет заниматься он.

Была ли это та самая карта, на которую Шомарей, как он утверждал потом, собственноручно нанес маршрут и ориентиры? Неизвестно. Во всяком случае, удивляет сам факт, что он расстался с ней при таких обстоятельствах. Когда Ран произвел учет имеющихся запасов продовольствия, выяснилась еще одна непростительная небрежность: бисквиты и пресная вода были изъяты из трюма перед началом эвакуации, но в спешке их или забыли погрузить в шлюпки, или разделили не поровну. Таким образом, в шлюпке Рана имелось 18 бутылок воды, единственный мешок с бисквитами и чулок, наполненный сушеными грушами, – вот и весь запас на три дня, да еще десять бутылок вина, захваченных во время высадки в Санта-Крусе. Взяв на себя роль кока, Ран сам определил размер порций и время принятия пищи.

На борту большой шлюпки положение с провизией было лучше. Скорее всего о запасах для этой шлюпки позаботился сам губернатор: у них было 50 ливров бисквитов, 18 бутылок вина, 2 бутылки водки и 60 бутылок воды.

Обе шлюпки делали по пять узлов. Это позволяло им значительно опередить другие плавсредства. Хотелось бы знать, что чувствовал Шомарей, когда из виду исчезали обломки корабля и плот, на которых оставалось сто пятьдесят человек, брошенных им на верную погибель. Неужели в свои пятьдесят лет он настолько очерствел душой, что не мучили его угрызения совести, неужели не осталось в нем ничего, кроме инстинкта самосохранения, подсказывающего ему выкарабкаться любой ценой?!

В девять часов вечера вдали смутно показался африканский берег. Полчаса спустя стало ясно, что это мыс Мирик. Шлюпка поплыла вдоль побережья. Наступила ночь. Из-за резких изменений уровня морского дна шлюпка могла сесть на мель; поэтому было решено ночью стоять на месте, бросив якорь.

6 июля проход к берегу наконец был найден. Кроме того, вновь оказалась рядом шлюпка Эспье. В общих чертах день прошел благополучно, только жара постоянно усиливалась и к вечеру стала невыносимой. На шлюпки обрушивались песчаные вихри с побережья. На исходе дня разразилась гроза, и море буквально вздыбилось. По словам Рана, «в эту ужасную ночь многие окончательно пали духом. Кругом царил мрак, а когда ветер все же разогнал тяжелые тучи, лунные лучи плясали по огромным, бурлящим вокруг нас волнам, усугубляя ужас происходящего. Мы с командиром экипажа были на веслах, каждый из нас неотрывно следил за преследовавшими нас волнами, стараясь маневрировать так, чтобы не поворачиваться к ним бортом».