Читать «Ганка и ее эльф» онлайн - страница 21

Мать молчит, и только бледнеет, так быстро, что глаза кажутся совсем черными — и очень большими.

— Ты-то мне веришь? — с тоской спрашивает Ганка.

— Верю, — сухо говорит мать.

— И вовсе я тогда ничего не накликала. Само так получилось.

— Знаю, — эхом откликается мать, — само так получилось.

Мысли ее заняты чем-то другим. Потом она решительно говорит:

— Иди в хату. И дверь заложи. И носа на двор не кажи, поняла?

— Поняла, матуся. А что…

Та коротко махнула рукой, показывая Ганке, чтоб та заткнулась.

— И Василя никуда не пускай. И меньших. Даже на двор не пускай. Ясно?

— Ясно… А что…

Мать, отстранив ее, сняла с гвоздя кунтуш, торопливо натянула его и накинула на голову платок.

— Ты куда, матуся?

— До отца Маркиана, — мать вздохнула, — куда ж еще?

— Так что, выходит, есть тролли?

— Есть, есть, — мать протиснулась мимо Ганки, кисть платка мазнула Ганку по лицу, — как не быть.

И, уже у двери, так что Ганка едва разобрала:

— Обещал вернуться, вот и вернулся… ох, ты, боже ж ты мой…

Ганка отбежала к окошку: мать торопливо бежала в сторону крытой гонтом церкви, углы платка и черные косы, казалось, летят за спиной сами по себе.

* * *

— Что там такое, коза?

Ганка вздрогнула.

Роман не спал, он приподнялся на постели и морщился, потому что холстина прилипла к обожженной спине, и он пытался отодрать ее, осторожно шевеля плечами.

— Так… матуся пошла до отца Маркиана.

— Зачем?

Ганка еще раз выглянула в окно.

Десятка два зеленокутских мужиков бежали в направлении леса — все они держали наперевес кто вилы, кто топоры, впереди с ревом несся отец Маркиан, сам огромный и страшный, как тролль, и размахивал тяжеленным кадилом.

— Тролля бить побежали, — сказала она деловито. — Ты, Роман говорил, не бывает троллей, а матуся мне сразу поверила.

— Раз побежали бить, значит, есть, — криво усмехнулся Роман. Потом еще сильней сморщился от боли и сказал, — ты мне тряпку-то на глаза положи. Печет…

— Сейчас. — Ганка намочила холстину в миске с отваром, отжала ее и осторожно положила Роману на глаза — тот их пытался закрыть, но не смог, и полоски белков виднелись меж веками.

Прохладная тряпица, видно, принесла ему облегчение, и лицо Романа расслабилось.

— А знаешь, коза, — он осторожно откинулся на подушки, — я однажды видел ледяную девку. Вот как тебя.

— Правда? — Ганка подумала, что ее-то, Ганку, Роман из-за тряпицы как раз и не видит.

— Давно, тебя еще и на свете не было. А я тогда на спор в горы пошел. С парнями поспорил, что, мол, не побоюсь. Вижу — тень на снегу… Смотрю — стоит. Холодно, а она босиком… И на голове — венок из горных подснежников. Красивая. Только пугливая очень. Знаешь, все врут про них. Ничего они не отбирают разум. Они сами нас боятся. Я улыбнулся ей, и она мне, Ганка, тоже улыбнулась. Зубы мелкие, белые, а глаза зеленые. Наши девки все чернявые, а эта беленькая. Вот, сколько я не вспоминал, а сейчас вспомнил…