Читать «Тебя люблю я до поворота» онлайн - страница 18

Марина и Алеша посидели еще с полчаса у догоравшего костра, слушая шумное дыхание растревоженного моря. Луна то пряталась в облаках, то снова ярко сияла на небе.

— Неужели мы встретились только месяц назад? — удивился Леша.

— Даже меньше. Ведь в смене всего четыре недели.

— Мне кажется, что мы знакомы всю жизнь.

— Если мы все-таки расстанемся, мне тебя будет немного нехватать, — вырвалось у Марины неожиданно для нее самой.

— А тогда зачем расставаться?

— Знаешь, — сказал Алексей по дороге в Отрадное, — километрах в тридцати отсюда, в Старом Крыму, похоронен один неисправимый романтик и чудак. Он всю жизнь провел в бедности, почти в нищете. А писал светлые, солнечные книги. Ты хотела бы съездить на его могилу?

— Теперь уже, к сожалению, не успеть. Ты ведь говоришь о Грине? А я и не знала, что ты его любишь.

— А ты?

— Люблю. Только все, что он пишет, просто красивая сказка. Мечта. А на жизнь надо смотреть трезво и без иллюзий.

— А я что же, по-твоему, всегда под хмельком? — И изображая пьяного, Алексей стал покачиваться из стороны в сторону.

— Ты опять дурачишься, а я собираюсь сказать тебе неприятные вещи. Знаю, что ты сейчас влюблен в меня. Но такая влюбленность быстро проходит. Тебе понравится другая…

— Сейчас я не могу такого представить.

— А если я полюблю другого?

— Ты будешь совершенно свободна. Я не стану тебя удерживать. Хотя мне это будет трудно. И больно.

— Да понимаешь ли ты, что говоришь? Уж не собираешься ли, выражаясь по старинному, предложить мне руку и сердце?

— А почему бы нет?

— Наши характеры абсолютно несовместимы. Ты, в сущности, меня совсем не знаешь.

— Так узнаю. Не надо страшиться химер. Попробуем просто держаться друг друга.

Марина рассмеялась своим журчащим смехом: — Какая трогательная идиллия! Ну, прямо, как написано у Пушкина: «И станем жить, и так до гроба рука с рукой дойдем мы оба, и внуки нас похоронят»?

— Увы, в «Медном всаднике» Евгений сходит с ума. Зато мне это не грозит. Я ведь и так шиз.

Подходя к тети Катиному домику, Алексей спросил: — Тебе весело смеяться надо мной?

— Меня раздражает наивность и беспомощность. Наверно, я говорила с тобой сейчас жестоко, но не хотела тебя обидеть. А самая горькая правда лучше радужных, но несбыточных фантазий.

Возле калитки Марина остановилась: — Так постарайся поскорей повзрослеть и не сражаться попусту с ветреными мельницами. Времена Дон Кихотов давно прошли.

— А я желаю тебе быть немножко менее трезвой.

— Ты славный, хоть и смешной мальчишка, — сказала Марина. — Я могла бы, наверно, тебя полюбить. Но сейчас я люблю другого.

И вдруг притянула его к себе и поцеловала в губы. — До завтра, Лешенька! — прибавила она и вошла в калитку.

После ухода Алексея Марина еще долго стояла в палисаднике и не шла в комнату, которую вместе с Леной снимала у тети Кати. Ей хотелось побыть одной. Ей вспоминался Нурмикинот, и поездка на собаках с Георгием, и полог полярного сияния над ними, и их ночлег в землянке, казалось, навеки сделавший Юрку единственным и родным. И злосчастный визит к нему на лыжах в Кымлот, и свое отчаянное бегство оттуда. И слова прощания. И холодно-расчетливый звонок Эллы.