Читать «Если он вернется» онлайн - страница 4

Так за один день Михаил узнал сразу две новости: его дед, Иван Петрухин, возвращается, и у него есть второе "Я".

- Иван Алексеевич, - вдруг сказал Гарбузов, обращаясь к металлическому ящику. - Вы еще встретитесь. А сейчас, извините, нам пора идти...

- Жаль, жаль... Очень жаль...

Михаилу показалось, а может быть, это было и на самом деле, что голос железного ящика слегка вздрогнул.

- Нет, действительно очень жаль, - опять повторил пращур, - ты знаешь, иногда тоскливо без нового человека... Тут все, что стоят в этом зале, ребята хорошие. Вон с Гарри Холдером, это тот, что стоит рядом, мы были дружны еще тогда, когда я был совсем другим. Знаешь, в самом начале, ну когда я попал сюда, мне было очень тяжело. Ведь у меня была семья. Они, конечно, ко мне приходили, но это было довольно редко. Людмила приходила, бабушка твоя, моя жена то есть, Саша, сын мой. Потом сын один приходил, а еще через какое-то время и с Володей, внуком моим. Жену-то Саши я так и не видел. Не хотела она, наверное...

Неожиданно Михаил вздрогнул. Из недр металлического ящика явственно прозвучал вздох, тяжелый, мучительный человеческий вздох. "Нет, этого все-таки не может быть, - подумал Михаил. - Ведь он все же не человек. Да и что ему люди, родственники. Для него-то это пустое место". Ему опять стало не по себе.

- Гарри тогда было легче, - продолжил компьютер, - у него никого не было. Только девочки знакомые. Любил он о них рассказывать. Но потом все забылось... И у него и у меня. Понимаешь ли, постепенно я стал приходить к мысли, что одному лучше. Я должен мыслить, думать, поглощать информацию и опять думать. Всякие там переживания отвлекают... А когда ко мне перестали приходить, то поначалу стало очень тоскливо... - Он опять вздохнул. - Да, что это я все о себе и о себе. Расскажи, как там наши, Петрухины? Ах да, вы торопитесь. Ну да расскажи коротенько и пойдешь. Ладно?

Михаилу вдруг почему-то стало жалко этот серо-серебристый ящик с несколькими клавишами и кнопками, с небольшим экраном и зрительным устройством. Все-таки, как ни верти, а это его дед. Ну и пускай с огромным количеством оговорок, пускай только мысленно, а вернее интеллектуально, но это дед. Дед, которого незавидная судьба заставила забыть о родственных чувствах, стать где-то черствым мыслителем, считающим, что самое главное в жизни - думать, и больше ничего. Дед, который забыл все радости жизни и не жалеет об этом. Дед, постепенно из мыслящей личности превращающийся в мыслящую машину и не понимающий этого. Да, сейчас он способен еще вздыхать, но останется ли это в нем потом, позже? Хотя да, позже его уже, наверное, и не будет.

Разговор с ним напоминал Михаилу беседу по испорченному видеофону. У него раз была такая история. Разговаривал он со знакомой девушкой, тоже биологом, которая работала тогда на Венере. Аппаратура барахлила, они слышали друг друга хорошо, но она его не видела, а перед ним торчал погасший экран, почти такой же, как на "груди" у его серо-серебристого деда.