Читать «Ульев Сергей Николаевич» онлайн - страница 43
User
- Нет, только не сюда. Ступайте обратно в пруд.
- Но позвольте...
Ржевский не договорил. Язык его онемел, ибо в эту секунду Сонечка выбежала из-за куста в своем мокром платье, которое не скрывало, да и не могло ничего скрыть. Она налетела на поручика, подталкивая его к пруду.
- Откройте рот! - приказала она.
- А-а...
Поручик был послушен, как дрессированный пудель. Она сунула ему в рот длинный сухой стебелек.
- Закрывайте. И вовсе не обязательно обнимать меня за талию.
- Мм... - промычал поручик. Он хотел спросить, что это на нее вдруг нашло.
Но Сонечка знала, что делала.
- Лезьте в воду, горе вы мое. Сядете на дно. Дышать будете через трубочку.
- Мм... - попробовал возразить Ржевский.
- Не утонете, - решительно заявила она. - Помните, в романе у Фенимора Купера один индеец, его звали Чингисхан, так прятался в озере от ирокезов.
- Ишвините, пшаво, шоман сей не шитал.
- Но вы же не хотите, чтоб моя маменька нас застала?
- Не хошу.
- Ну и ступайте в пруд!
- Соня! Сонечка! - раздавалось уже совсем близко со стороны сада.
Чавкая сапогами, Ржевский бросился к пруду и с головой нырнул в воду.
Девушка опять спряталась за кустом.
- Я тут, маменька! - крикнула она.
Глава 7
Водяной
На берегу появилась Антонида Степановна - упитанная дама средних лет в простом белом платье и большом чепце, повязанном розовой лентой.
- Доченька моя, где ты?
- Я здесь, маменька.
- Да где же? - Антонида Степановна в растерянности озиралась по сторонам.
- За кустом, маменька.
- Господи! Что случилось?
- Ах, не приближайтесь.
- Да что ты там делаешь, скажи на милость?
- Живот прихватило.
- Ох, Боже мой! Неужто с блинчиков?
- Не знаю, м-маменька...
Сонечке становилось прохладно сидеть в тени. Но и выйти к матери в своем мокром виде она никак не могла решиться.
- Тебя, никак, лихорадит, доченька? Температура подскочила?
- Нет, нет. Просто устала.
- Устала? А давно ты там сидишь?
- С тех пор, как вы меня окликать стали.
- Бедный ребенок, - расстроилась Антонида Степановна. - Я помню, два года назад баба Мотя на масленницу блинами объелась. У нее в животе все так скрючило - не знала, что делать. Побежала в церковь грехи замаливать. А там уж ей совсем невмоготу стало. Она совсем очумела и на колокольню полезла. Почти до самого верха добралась, да не удержалась. И прямо на голову отцу Никодиму свалилась. Он, сивый мерин, внизу стоял - подглядывал. Бабка насмерть расшиблась и попа покалечила. Он после этого случая умом тронулся, обрился наголо и в отшельники подался. Говорят, до сей поры где-то неподалеку в наших лесах бродит. Помнишь эту историю, дочка?
- Ступайте, маменька, - взмолилась Сонечка, не в силах больше сносить порывы ветра, который все крепче сжимал ее в своих холодных объятиях. - Я вас догоню.
- Так ты слушай. Знаешь, что мне нынче приснилось? Я как с тобой про живот заговорила, сразу вспомнила. Баба Мотя, покойница! Вижу, сидит она на печи и блины жрет. Я ей говорю: "Моть, ты уж померла давно, а всё блины наворачиваешь. Угомонись!" А она мне: "А ты попробуй, Тося, какие они вку-у-сные". И руки ко мне тянет. А вместо пальцев у ней - блины свернутые. И масло из них течет. Жуть!