Читать «Без возврата (Негерой нашего времени)» онлайн - страница 2

Беда (конечно, житейская беда) была еще в том, что тема, которой занимался Андрей Иванович, была лишена практического значения: она лежала в области чистой математики, обгоняющей время — с тем, чтобы когда-нибудь пригодиться, — хотя такой взгляд Андрей Иванович, если не подвижник, то энтузиаст, считал просто шкурническим. Наука в его глазах обладала абсолютной, неменовой, самодостаточной ценностью, научные достижения представлялись ему вершинами человеческого духа, на которые только и можно подняться в истинной науке, искусстве и делании добра. Время от времени институту удавалось получить заказ на какой-нибудь смехотворный расчет — теплоизоляции печи для обжига тарелок или вентиляции кондитерского цеха; но за эти расчеты шла драка, а драться Андрей Иванович не хотел: и не умел, и считал это и для науки, и для себя унизительным. По всему по этому он получал каждый месяц сумму, на которую можно было купить или десять килограммов мяса, или ящик дешевой водки, или хорошие джинсы для Настеньки, или плохонькие зимние сапоги для себя, — всё только или. Он получал меньше дворника, меньше охранника, меньше уборщицы, меньше продавца, — трудно было найти человека, который получал бы меньше его, хотя такие люди, конечно, были.

Правда, Лариса, жена, когда-то работавшая инженером в его институте, вовремя (по ее выражению) окончила бухгалтерские курсы и сейчас работала в частной фирме по продаже конторского оборудования (новые люди говорили — оборудования для офисов), и ее денег хватало и на нее, и на Настю… и отчасти, наверное, на Андрея Ивановича — хотя он экономил, жестоко экономил на всем: дома и в институте курил “Беломор”, на улице — “Яву” (курить папиросы на улице Андрей Иванович стеснялся; в институте стесняться было некого — у них многие курили “Беломор”); на работе в столовую не ходил и вообще не обедал (Ларисе говорил, что покупает себе чебуреки), благо в институте бывал через день, — а вместо обеда каждые полтора-два часа пил сладкий чай с солеными ржаными сухариками собственного приготовления, чем, вероятно, портил себе желудок: у него стало часто болеть под ложечкой; дома старался есть мало мяса и много картошки — и мясо выбирал подешевле: придумал для Ларисы, что любит куриные сердца, а они — чистое мясо — были в одну цену с курицей; с детства привыкший к кофе, заменил его чаем, сладкого не ел вообще, отговариваясь равнодушием (хотя именно теперь сладкое почему-то полюбил и в дни рождения сослуживцев, с обязательным, по многолетней традиции, тортом, радовался ему как ребенок); новую одежду покупал очень редко и лишь по настоянию Ларисы, причем выраженному в решительной форме: “Мне с тобой неприлично ходить!”; нечего и говорить, что оставил старинное, с детских лет увлечение — сборку моделей самолетов, которые раньше было трудно достать и которых в новое время, как бы дразня его, появилось великое множество…