Читать «Пятидесятая параллель» онлайн - страница 9

— Роске, стой, пожалуйста! — попросил он деловито.

— Я не бритый, — тихо сказал Борисов. — Может, уйдем?

Мы повернулись и неторопливо пошли к заставе. Татьяну Михайловну предупредительно пропустили вперед. Пулемет в кустах исчез так же внезапно, как и появился.

— Это невежливо, — заметил Поддубный. — Надо бы с ними проститься.

— А ну их! — отмахнулся Борисов и подозрительно взглянул на москвичку. Та приостановилась, записывая что-то в записную книжку.

* * *

Каплей, переполнившей чашу нашего терпения, явилась эта книжка.. Черным по белому в ней было написано: «У полковника в кабинете секретные карты завешены шторами», «Окна в казарме затянуты проволочными сетками», «От заставы до линии границы восемьсот метров».

— Ясно? — сказал Борисов, водя пальцем по раскрытой странице. — Восемьсот метров. Глаз у нее наметанный.

Мы сидели в канцелярии я просматривали эту книжку. Попала она к нам полчаса назад, когда мы вернулись с границы. Москвичка оставила ее в канцелярии, а сама ушла с Поддубным обедать. Прочитать первую запись нас побудило недоверие, вызванное странным поведением гостьи. И вот сейчас делали одно открытие за другим.

В книжке перечислялись фамилии, имена, военные звания и должности командиров, сообщалось, сколько им лет, как они выглядят, какие у них привычки.

— Ясно? —повторил Борисов. — Такие сведения иностранная разведка оторвала бы с руками.

Он перевернул страницу и прочитал о себе: «У коменданта Борисова странная манера беседовать с людьми: говорит с одним, а смотрит на другого. Интересно, как он разговаривает со своей женой?»

— Слушай, кого ты привез? — взъярился майор. — Ходит тут, разглядывает, пишет... О себе ни слова. Вот отконвоировать ее сейчас в отряд, будут знать, как посылать к нам всяких встречных-поперечных на экскурсии.

Он был оскорблен до глубины души, и я не стал ему соболезновать.

— Ага! — воскликнул Борисов, вычитав следующую запись. — Тут и о тебе есть, слушай: «Лейтенант Миронов поехал со мной, видимо, без всякой охоты. Всю дорогу он терзался, бедняга, но не показывал виду, что у него что-то случилось. Очевидно, дома, и, по всей вероятности, очень серьезное. Милый, милый, смешной дуралей».

Кровь хлынула мне в лицо. Черт знает что! У этой москвички действительно снайперский глаз.

— Так, так... — похлопал меня по плечу майор. — Будешь знать, кого следующий ^аз привозить...

Я согласился с ним.

Далее шло о Петрове и Осипенко. «Эти солдаты говорят о себе меньше, чем о служебной овчарке. И в многотиражной газете написано о них так, будто ничего особенного не случилось. Обнаружили следы, прошли по ним двадцать шесть километров, задержали... Будто ходили в лес за грибами! Их бы нужно наградить орденами, а им объявили благодарность... Вот какие у них порядки».

— «У них» — это у нас, — пояснил Борисов. — А вот здесь какая-то философия пошла. Слушай: «Граница не только географическое понятие. Она незримо проходит через сердца людей, делая их чрезвычайно чуткими к добру и злу. Самое характерное, что отличает ее защитников, — это беспредельная преданность Родине. Иной пограничник, находясь ночью в наряде, слышит, как где-нибудь в Вышнем Волочке дышит ребенок и лопаются почки в саду у родного дома. Только об этом он никому не скажет, потому что о любви не говорят громко...» Да-а, — протянул Борисов и криво усмехнулся: — Ишь ты, «о любви не говорят громко». Как стихи.