Читать «Пятидесятая параллель» онлайн - страница 4
Сергей Николаевич Мартьянов
— Ну-с, я готов.
— Как? Вы уезжаете, не попрощавшись с семьей?— удивилась Татьяна Михайловна.
— А у нас здесь семей нет, — снисходительно обронил майор. — Эвакуированы с Дальнего Востока по случаю военного времени.
Мы вышли к машине.
* * *
Сразу за Онором потянулись болота, поросшие мелколесьем и осокой. Машина запрыгала на бревенчатых настилах, разбрызгивая проступавшую сквозь щели воду. Кругом было тихо, пустынно: ни человека, ни птицы. Даже привычная в этих местах мошкара куда-то исчезла. Должно быть, перед этим стояли холодные дни.
Москвичка молчала. Молчал и Борисов, внезапно насупившись и сосредоточенно поглядывая по сторонам.
Так мы проехали километров пятнадцать, как вдруг у мостика через мелкую гнилую речушку встретили двух пограничников. Те стояли по обочинам дороги и спокойно ждали приближения машины. Потом один из них поднял руку и, когда машина остановилась, подошел к передней дверце. Внимательно посмотрел на Татьяну Михайловну, отдал честь майору и мотнул головой: дескать, проезжайте.
— Почему они не потребовали документы? — спросила Татьяна Михайловна.
— Солдат службу знает... — усмехнулся Борисов, посмотрев на меня.
Внезапно кусты ольхи и осинника расступились, и открылась большая поляна, вся в пнях и поваленных деревьях.
— А это тоже японцы? — обернулась ко мне москвичка.
— Нет, это сектора обстрела.
Майор метнул на меня недовольный взгляд и нахмурился.
В центре поляны, в зеленом острове кустов и высоких сосен, стояли деревянные постройки. Это и была застава Поддубного, или Хандаса, как ее называли в отряде.
— А почему она так называется?
— По имени речки, которую проезжали, — пояснил я.
— Хан-да-са... Как это поэтично!
Мы вежливо согласились, хотя ничего поэтичного не находили в этом названии. Хандаса и Хандаса... В отряде были и другие заставы: Пильво, Амба, Пи-ленга, Тополев мыс, и никто никогда не восторгался их названиями.
Не успели мы вылезти из машины, как к Татьяне Михайловне подлетел молодцеватый лейтенант с румяным лицом и вытянулся-в струнку:
— Лейтенант Поддубный, начальник заставы!
— Здравствуйте, — протянула она руку.
— Здравия желаем!
У него был зычный, повелительный голос..
По широкому коридору мы прошли в просторное помещение, заставленное койками. Одни из них пустовали, на других спали пограничники.
— Отдыхают?
— Так точно! — ответил Поддубный.
Он был весь внимание и предупредительность.
— А когда же они встанут?
— В разное время. Прошу, — он пригласил москвичку в канцелярию. Но Татьяна Михайловна не торопилась.
— И так каждый день? Одни спят, другие бодрствуют?
— Да. Одни спят, другие бодрствуют.
— Интересно. Очень интересно.
Поддубный промолчал, корректно склонив голову. Он привык больше слушать, чем рассказывать, и отвечать на вопросы, чем спрашивать.
Из канцелярии мы прошли в ленинскую комнату, потом осмотрели кухню, двор, собачий питомник. Попадавшиеся нам бойцы с любопытством глазели на незнакомую женщину. Борисов нервно похлестывал по голенищам сапог прутиком. Я плелся сзади, мечтая об одном: скорее вернуться в город. А москвичка все расспрашивала и расспрашивала, будто инспектор: и сколько лошадей на конюшне, и какие собаки в питомнике, и что готовит повар на ужин. До всего ей было дело, все ее интересовало. Пояснения давал Поддубный, майор же больше отмалчивался, хмурился и хлестал себя прутиком.