Читать «Газета Завтра 841 (105 2009)» онлайн - страница 38

"Летопись Нестора, справедливо выдвигавшая с самого начала русской истории на первое место Киев и наделявшая варягов отрицательными чертами, летопись, отводившая Новгороду крайне скромное место небольшой северной фактории, не могла понравиться Мстиславу, породнившемуся со всеми варяжскими королевскими домами, князю, проведшему два десятка лет в Новгороде", — пишет академик Рыбаков. В новой редакции Новгород вдруг неожиданно стал важнейшим и крупнейшим русским городом, которым он, кстати, и был, — но только не в IX, а в XII веке...

Такой региональный промоушен был нужен и для того, чтобы придать большее значение наработанным связям Мстислава с новгородскими олигархами. Летопись поднимала новгородскую региональную элиту, создавая противовес элите киевской.

Да, мы еще помним аналогичную шутку: "Малая земля — главное событие Великой Отечественной войны". А тому, кто брежневские времена не застал, расскажем в двух словах, что в условиях намечавшегося культа личности Брежнева партийные идеологи стали подгонять историю войны под боевой путь "дорогого Леонида Ильича".

Вышла под его именем книга воспоминаний "Малая земля". События с плацдармом на Мысхако (действительно героические, но по меркам Великой Отечественной войны — малозначительный боевой эпизод) в ней уравнивались по значению чуть ли не со Сталинградской и Курской битвами. А замполит полковник Брежнев, соответственно, после освещения этих событий становился значительной фигурой среди советских военачальников ("Немцы опять наступают… Что будем делать, таварищ Жуков?" — спрашивает Сталин. "Не знаю, товарищ Верховный главнокомандующий. Надо посоветоваться с товарищем Брежневым", — краснея, отвечает маршал.). Такая была логика. Достаточно циничная. Как, впрочем, любые попытки переписать историю в угоду политическим интересам момента.

Между тем, советский читатель конца 70-х годов XX века был не столь наивен, как житель Киевской Руси. Официально насаждаемая "новая уточненная историография" Великой Отечественной войны вызвала откровенные насмешки в обществе и дала прекрасный повод для бесконечных анекдотов. "Что, старик, зачем пришел? — стучит кулаком по столу райкомовский партработник, принимая у себя в кабинете седого ветерана. — А что ты делал, гад, в 43-м, когда лучшие люди на передовой, на Малой земле, Родину от фашистов спасали? А? Под Сталинградом в окопах отсиживался, крыса тыловая?!"

Фальсификация русской летописи, проведенная при Мономахе в определенных политических целях, производила впечатление на современников и на историков, которые впервые знакомились с "Повестью временных лет". Так появилась варяжская, норманнская теория происхождения Русского государства, по которой само имя Руси связывалось с варягами.

Однако методы PR-деятельности в те времена были еще грубоваты, и позднейшие исследователи обнаружили и следы, и причины переделок.

МОИСЕЙ. БЕЗ КРЕАТИВА

Любопытно, что с самого начала определились и типы пиарщиков, и их специализация. Игумен Моисей из богатого Выдубицкого монастыря, расположенного под Киевом, подготовил то, что сегодня можно было бы назвать сводным отчетом. Он использовал богатейшую библиотеку рукописных летописей, чтобы скомпилировать в своем "Киевском своде" 1198 года все, что было написано другими летописцами ранее. Точнее все, к чему монах Моисей смог "получить доступ". Лишь небольшая часть заметок, преимущественно придворного характера, принадлежит самому Моисею. А заканчивалась сводная летопись текстом кантаты, пропетой монахами Выдубицкого монастыря "едиными усты" в честь великого князя.