Читать «Журнальный зал | Знамя, 2013 N1 | Денис Драгунский - Архитектор и монах.» онлайн - страница 92

А потом мне сестра сказала, что психометрист специально так сделал, чтобы я не обиделась. Что он незаметно передал папе бумажку, где настоящие цифры. И по этим цифрам я выхожу гораздо глупее. Я потом спросила папу, какие у меня баллы на самом деле. Прямо при Эльзе спросила. Сказала, что вот Эльза мне сказала, как дела на самом деле обстоят. Что я на самом деле глупая. А он сказал: “Чепуха! Эльза все врет!” — и очень строго на нее посмотрел. Погрозил ей пальцем. И даже подзатыльник ей дал. Он так строго на Эльзу посмотрел, он так зло погрозил ей пальцем, он так сильно хлопнул ее по затылку, что я сразу поняла, что она сказала правду.

Ну, и что теперь делать прикажете? Вешаться? Я попробовала. Но веревка была бумажная и оборвалась. Хотя я ее сложила втрое.

А еще я любила стихи читать. Вслух. Встану у окна и читаю — прямо на улицу, мы жили в первом этаже. Наизусть редко. Чаще по книжке. Я книжку клала между цветочных горшков и заглядывала. Прохожие оборачиваются. Я маленькая была и симпатичная, мне было лет двенадцать или даже меньше. Один школьник восьмого класса подарил мне букетик цветов. На подоконник положил и убежал. А мама сказала, что это неприлично, когда тебе дарят цветы незнакомые молодые люди. И выбросила букетик. Даже еще хуже — заставила меня, чтоб я сама его выкинула в мусорный ящик. Я не хотела. Она меня побила по рукам. Я так плакала! Потом, когда мама ушла, я сбегала во двор, нашла в ящике этот букет, отломила один цветок и спрятала.

А мама потом нашла и меня опять сильно побила. Потому что я его в трусы спрятала, чтоб никто не увидел. А перед сном мама заметила, вытащила и сильно меня отшлепала. Я так плакала!

И потом она все рассказала папе, вечером. Я пошла в уборную и услышала, как мама с папой в столовой разговаривают. “В трусы засунула, онанистка!” — сказала мама. “Не преувеличивай! — сказал папа. — Она просто дурочка”.

Я знала, что такое “онанист”. Мне Эльза рассказывала. Но я знала, что это делают только мальчики. Поэтому я решила, что это мама просто так сказала. Обидное слово, и все”.

— Это она тебе все сама писала? — спросил Джузеппе и засмеялся. — Про цветок и далее?

— Да, — сказал я. — Она была такая, совсем без тормозов. Без приличий. Но очень добрая и искренняя. Очень.

“Так что я с детства дурочка. А сестра умная. Ну и пусть, раз они так все решили, пусть оно так и будет.

А сейчас сестра моя, умница Эльза, работает портнихой в большом кооперативном ателье, и предел всех ее мечтаний — открыть свое частное дело. Но в наше время всякие частные лавочки — это не совсем прилично. И очень невыгодно к тому же. Очень высокий налог! Можно, конечно, обманывать налогового инспектора — то есть, конечно, нельзя, но многие обманывают. Можно сделать вид, что ты за пошив берешь меньше, чем на самом деле. Почти все частные портнихи так и поступают. Но это сколько доверия надо иметь к своему клиенту! Вот у нашей соседки была такая неприятность, она как раз частная портниха, и она делала, как все делают: выписывала чек на маленькую сумму, а остальное в карман. Но потом поссорилась со своей клиенткой, и та на нее донесла. Доказать ничего не смогли, но лицензию отобрали: придрались к электросчетчику. Пломба там оказалась какая-то не такая. А это не она сама пломбу вешала, это электрик! Вызвали электрика, а он уже не работал на этом участке. Нет его, и все, и ничего не докажешь. Она сама стала разыскивать этого электрика, пошла в районный электроучасток, потом в городскую электрослужбу. Оказалось, его посадили. За что? А кто их знает. Сказали, что за дело. Просто так ведь не посадят. Так что лучше не связываться, лучше работать в государственном учреждении. Или в кооперативе”.