Читать «Самый последний день в жизни славной женщины» онлайн - страница 3

По мере того, как неделя подходила к концу, а Артур убеждался, что никогда ему не освоить технику, с помощью которой другие мужчины умудряются заманить девушек в ловушку, он понимал, что его время кончается. Когда он выходил прогуляться, обычно ближе к ночи, ему встречались люди, но он знал, что все они обречены на гибель в пламени, и знал, что и его время истекает с пугающей быстротой.

Теперь это было не просто стремлением, это стало целью, неподвластным ему инстинктом, который полностью подчинил себе все его мысли и который руководил его поведением, как ничто ранее в жизни. Он проклинал мамочку за ее доброжелательные, старомодные южные взгляды, за ее белое тело, которое приковывало его к себе неразрывной пуповиной, за ее нетребовательность и радушие, из-за которых жизнь в этом пастельном мирке становилась такой безмятежной, обходительной и бессмысленной.

Умереть в пламени сгорающего мира... понапрасну.

На улицах было холодно, раскачивались фонари на столбах, окруженные неземным ореолом. Издалека доносились автомобильные сигналы и терялись во тьме, раздраженно урчали дизели грузовиков, котом стон-сигнал на светофоре сменялся другим, скрежетала коробка скоростей - и звуки уплывали вдаль. Тротуар болезненного цвета тухлого мяса, звезды, заблудившиеся в чернилах безлунной ночи. Он поплотнее закутался в пальто, невольно пригнулся, когда его пронзила стужа, убивающая последние листья. Где-то отрывисто завыла собака, хлопнула дверь в соседнем квартале. Внезапно он стал сверхвосприимчивым ко всем этом звукам, и ему захотелось стать частью их, чтобы они поселились в его уютном и теплом доме.

Но даже будь он парией, преступником, прокаженным, он не мог бы быть более одиноким. Он утешался собственной теорией культуры, по которым отдельным людям наподобие его дозволено созревать без привязанностей, без надежды, без любви, в которой он так отчаянно нуждался.

На перекрестке полукварталом дальше из теней появилась девушка. Ее высокие каблучки ритмично зацокали по тротуару, потом по мостовой, когда она переходила улицу, затем снова по тротуару...

Он бросился напрямик через лужайку возле дома и, свернув за правый угол, оказался неподалеку от нее, прежде чем успел понять, что же делает, что намеревается сделать, на что толкает его этот мгновенный импульс.

Изнасилование!

Мир расцвел у него в голове подобно тепличному бутону с кроваво-красными лепестками, разросся до чудовищных размеров и увял, почернев по краям, хотя он продолжал бежать, наклонив голову и сунув руки в карманы пальто, в том направлении, в котором ушла она.

Сможет ли он это сделать? Сможет ли он после этого жить? Он знал, что она молоденькая и привлекательная, желанная.

Именно такой она должна быть. Он мог бы повалить ее на траву, она могла бы не закричать, а оказаться уступчивой и послушной. Да, такая она и есть!

Он рванулся к месту, где они должны были встретиться, бросился на влажную бурую землю под прикрытием кустов, поджидая ее. Вдали он услышал постукивание ее каблучков по тротуару, показывавшее, что он успел обогнать девушку.