Читать «Далекое море Лейте» онлайн - страница 9

Когда старшему сыну, Юдзи, исполнилось пятнадцать лет, он уехал в Токио и зарабатывал там составлением писем и прошений. С тех пор от него не было ни слуху ни духу. Прошло много времени, прежде чем родители получили запечатанную в конверт открытку из тюрьмы в Кобэ, в которой сообщалось, что их сын арестован за связь с рабочим движением. Это известие пришло в 1940 году, за год до начала войны на Тихом океане.

В представлении Томэ и Сэйкити, всю жизнь проживших в деревне и ни разу не выезжавших за пределы своей префектуры, город Кобэ был где-то очень далеко. Раздобыв денег на дорогу, Сэйкити впервые пустился в столь дальнее путешествие. Юдзи, которому едва исполнилось девятнадцать, ожидал его в приемной в красной тюремной одежде, сидя за решеткой рядом с охранявшим его жандармом с саблей на боку. Суд уже состоялся, приговор был вынесен, передачу не разрешили, и Сэйкити, сделав остановку в Исэ и помолившись за сына, так и вернулся назад с узелком, в котором были завернуты яйца и рисовые лепешки.

Вскоре и сама Томэ, прихватив еды на два дня, незаметно покинула деревню. Ей пришлось пройти километров пятнадцать, прежде чем она добралась до храма на вершине горы. Там она совершила ночное омовение и стократный обход, горячо молясь о сыне. Только бы он поскорее вернулся, и пусть тогда сократятся годы ее собственной жизни – такую клятву дала Томэ и, раздобыв амулеты, послала их в тюрьму сыну.

Томэ и Сэйкити решили хранить в тайне, что Юдзи арестован и сидит в тюрьме как красный.

– Чтобы об этом никому ни слова, – строго предупредил Сэйкити жену.

Но слухи уже ползли по деревне. Их распространял Сандзо из сельской управы, ведавший актами гражданского состояния; не терял времени и посыльный Кихэй по прозвищу «Радиостанция»: обходя дома и угощаясь чаем, он каждому рассказывал новость.

Бывший тогда в добром здравии Токудзо после многих лет воздержания вдруг напился и начал кричать, что это «позор для всей родни». Томэ до сих пор вспоминала этот случай, недоумевая, почему так раскипятился обычно молчаливый Токудзо, который никогда, казалось, не интересовался ничем, кроме денег. Неужели он и вправду надеялся, что сам, испив до дна всю тяжесть издольщины и поденщины, сумеет вывести в люди свое многочисленное потомство и пристроить на теплые местечки?

Так или иначе, но, придя к Томэ и обдавая ее запахом перегара, Токудзо, не обращая внимания на то, что соседи повыскакивали на улицу и теперь слушали во все уши, что происходило в их доме, продолжал вопить:

– У меня их семеро! Кто их возьмет в учителя или полицейские, если в родне объявился красный?

На беду, мужа в это время не было дома, Томэ оставалась вдвоем с младшим сыном Нацуо. Год назад, окончив начальную школу, он уехал в Токио учиться на плотника, но запросился назад и, вернувшись, стал снова учиться в средней школе. В противоположность старшему младший не удался ростом. У Томэ до сих пор хранилась присланная из Токио фотография, на которой Нацуо был снят рядом с двоюродными братьями – с застенчивой улыбкой на лице, в непомерно большой куртке и шапке, которая сваливалась с его головы. Все его дразнили Малышом, да и плотницкая работа пришлась ему не по душе. Характером Нацуо пошел в отца, такой же спокойный. В общем он был приятный мальчик, с красивыми ровными зубами, которому очень шло кимоно в мелкую крапинку.