Читать «Страна Гонгури. Полная, с добавлениями» онлайн - страница 4

— Поначалу без злобы все было — рассказывал товарищ Итин — верили все, что будет сейчас равенство и братство. Что соберемся, закон по правде примем — и начнется совсем другая жизнь…

Товарищ Итин был одним из тех ста тысяч, что встречали Вождя в тот самый первый день. На привале он не раз уже рассказывал о тех великих днях — но бойцы просили повторить: наверное, каждый втайне представляя, что когда-нибудь он сам будет рассказывать детям и внукам о том, как сидел у костра с одним из ТЕХ САМЫХ, легендарных, и слушал историю, рассказанную им самим.

— Не научились тогда еще беспощадности! — говорил Итин — не знали, что гадов надо добивать: бывало, явных врагов с миром отпускали! Если б сразу — сколько бы товарищей наших живыми остались! Ничего — теперь мы уже без ошибки!

За революцию и народ

Трудовой пролетарий идет.

Сто миллионов в шеренге.

Проверка линии — залп.

Выстрел вдоль —

Снарядополет,

В десяти миллиметрах от лбов.

Двадцать долой —

Списаны в брак,

Кто не выровняли шаг.

Где тут враг?

Не уползешь!

Смерть свою под ногами найдешь!

Мы идем — шар земной дрожит.

Весь старый мир — в пожаре горит.

Нас — не собьешь с прямого пути!

Дружно идем.

Коммунизм впереди!!!

— Хорошая песня! — говорили бойцы отряда — только конец суматошный какой-то. Будто — тикайте, хлопцы, пожар!

— Пожар мировой и есть! — отвечал товарищ Итин — весь шар земной запалим, чтобы жизнь прежняя проклятая в огне сгорела, без остатка. Чтобы — без всякого возврата!

В десятый день правительство и генералы решились на ответный удар — собрав верные им войска, юнкеров и гвардию. Танки расстреливали и давили наспех сооруженные баррикады, а следом шла озверевшая пехота, щедро напоенная водкой, добивая уцелевших. Наскоро собранные и вооруженные кто чем рабочие дружины стояли насмерть — но силы были неравны; был час, когда казалось уже, что все кончено. Центральный Комитет собрался в последний раз — ясно слыша уже шум боя: выстрелы, лязг гусениц и рев моторов. Даже верные дрогнули духом, и кто-то уже предложил — уходить в новое подполье, чтобы собраться с силами, и начать снова. Все готовы были согласиться — но встал тогда Любимый и Родной, и сказал:

— Вы слышите — идет бой. Там умирают за нас товарищи рабочие: что скажут они, если мы скроемся в этот час? Бесспорно, что каждый из нас ценен для будущей борьбы — но гораздо большая ценность и главная сила партии, это вера в нее народа. Разбитую организацию можно воссоздать — но потерянную веру уже не вернуть. Потому, ради будущего успеха, мы должны разделить судьбу восставшего народа — какая бы она ни была.

И никто не мог возразить Вождю, хотя каждый понимал, какая будет расправа — лишь немногие, выбранные по жребию, должны были скрыться, чтобы снова затем возглавить борьбу. Вождь был наравне со всеми — и ему выпало остаться. Сразу несколько из уходящих товарищей поспешили предложить свое место — но Вождь велел уже нести оружие, чтобы всем идти на баррикады, когда пришло известие, что враг отступает. К вечеру все было кончено — сам генерал-фельдмаршал, светлейший князь и брат государя, командующий гвардией и столичным военным округом, успел застрелиться, всех же прочих высоких чинов подняли на штыки и выбросили из окон обозленные революционные матросы и солдаты, взявшие штурмом Главный Штаб; лишенное воинской силы правительство во главе с государем было арестовано в собственном дворце.