Читать «Где отец твой, Адам?» онлайн - страница 12

Брызги одеколона (Ванда в марте подарила…) обожгли щеки. Хватит думать о глупостях.

Пора одеваться.

Во дворе бегал эрдельтерьер Маргинал, для друзей Марчик или Маря. Лохматый кирпич морды излучал буйное удовольствие от выгула. Временами пес падал на спину, катаясь по траве, и надо было числиться закоренелым пессимистом, чтобы не позавидовать «брату меньшему». Кирилл порадовался теплому деньку за компанию с Марчиком, вдруг сообразив, что, несмотря на брюзжание синоптиков, погода напрочь избаловала народ. Теплая, обильно снежная зима. Мягкое лето. Даже обычные ливни в мае и начале июня… Ванда называла их «шампанским». Легкие, прозрачные, искрящиеся. Пена на лужах, и почти сразу: умытое дождем солнце. В небесной канцелярии у человечества явно объявился тайный протекционист.

– Маря, Маря… Эй, сардель-терьер! Ты это брось! Лапами грязными…

Хозяин пса, Семен Григорьевич, лежал под истасканным «Фордом», временами брякая инструментом. Иногда казалось: в отличие от непоседы-Марчика, без почесывания железного пуза «Форд» с места не двинется.

– Здрасьте! Как жизнь?

– …Бурлит! – утробным эхом всплыло из-под днища. – Кириллище, ты?

– Ага!

– За Вандейкой? – сосед очень вкусно именовал жену Кирилла, вызывая цепь ассоциаций, от Вандеи до рождественской индейки. – Обожди пяток минут, я тебя подвезу. Вишь, «Форд» это… фордыбачит.

– Спасибо, Семен Григорьевич! Я лучше на такси.

Кирилл прекрасно знал: «пяток минут» для соседа – понятие растяжимое. Ухватив за шкирку разомлевшего эрделя, он смотрел, как Семен Григорьевич мало-помалу являет себя миру. Сперва ноги в стареньких джинсах, следом – широкий пояс с заклепками, над которым громоздился внушительный живот любителя пива. Расстегнутая до пупа рубашка-ковбойка, цепь с крестом… Время поджимало, но вдруг очень захотелось увидеть соседа целиком. Человека с «ментиком». Пусть дешевым, внутригородского радиуса действия. Если трудишься «дяденькой на побегушках», сводя гору с горой и имея навар от пасьянса случайных знакомств, собираемого с кропотливым тщанием, без «ментика» не обойтись. Иногда Кирилл и сам пользовался связями Семена Григорьевича: например, в мэрии.

– Сигареткой угостишь? Барской?

– Вот… – курить Кирилл начал в прошлом году. Без видимых причин.

Эрдель чихнул, удрав от курильщиков подальше. Принялся гонять голубей: жирных, ленивых.

– Ты, Кириллище, не дрейфь, – обманчиво туповатый с виду, сосед с первого взгляда подметил «мандраж» собеседника. Этим и брал: тюфяк-увалень, с таким хочешь, не хочешь, а расслабишься. – Привыкнешь. Моя тоже поначалу дергалась. Ночами фырчала: сними да сними, иначе не дам! А я ей: Маруся, ша! Это навроде мобильника, только лучше. Угомонилась…

– Я не боюсь. Так… странно просто.

Губы Семена Григорьевича слегка дрогнули невпопад. Сложились в беззвучные слова. Сигарета двинулась в уголок рта, где и замерла. Лицевые мышцы «проиграли» десяток разных гримас: эскизно, малозаметно, как опытный музыкант спешит пальцами по клавишам, переходя от одной мелодии к другой. Окно, откуда, быстро меняясь, выглянули жильцы. Поймав взгляд Кирилла, сосед тронул пальцем очки, дужки которых были вдвое толще обычного. Громко рассмеялся: