Читать «Русское оружие.Из записок генерального конструктора ракетных комплексов» онлайн - страница 15

Вскоре, буквально через несколько дней после публикации этого интервью, советский руководитель отправился с официальным визитом в Вашингтон, где 8 декабря 1987 года подписал вместе с американским президентом Р. Рейганом Договор между СССР и США о ликвидации ракет средней дальности и меньшей дальности. Вторая статья Договора устанавливала общее понимание различных терминов для целей данного договора. Там было понятно написано, что термин «ракета средней дальности» означает баллистическая ракета наземного базирования или крылатая ракета наземного базирования, дальность которой превышает 1000 километров, но не превышает 5500 километров. Применительно к термину «ракета меньшей дальности» говорилось об аналогичных ракетах, дальность которых равна или превышает 500 километров, но не превышает 1000 километров.

Казалось бы, всё ясно с терминологией — она корректна и понятна и, как пишут дипломаты, аутентична на обоих языках Договора — на русском и английском. Тем более в преамбуле документа стоят конкретные цифры, которые ни при каких обстоятельствах уже не могут быть подвергнуты двусмысленному толкованию. Но, как говорится, дьявол скрывается в деталях.

Представьте, на следующий день выходит газета «Правда», где напечатан текст Договора между СССР и США. В нём, в статье третьей в части второй под пунктом «а», сказано, что для целей настоящего Договора будут уничтожены соответствующие ракеты, которыми являются ракеты типов, именуемые в СССР «ОТР-22» и «ОТР-23» и известные в США соответственно как «SS-12» и «SS-23». Ведь «ОТР-23», по западной классификации «SS-23», это и была наша оперативно-тактическая ракета «Ока», которая имела максимальную дальность стрельбы 400 километров и потому никак не подходила под те согласованные сторонами параметры договора, которые начинали отсчёт с 500 километров!..

В памяти запечатлелось моё внутреннее ощущение в тот момент, когда я узнал об этом. Поначалу подумалось, что этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Что это, возможно, какая-то опечатка или необъяснимое недоразумение. Потом неумолимая внутренняя логика собственных рассуждений и анализа отвергла эти маловероятные предположения. Эта, бесспорно, была не ошибка. Случившееся я бы квалифицировал как преступление, как акт государственной измены высшего руководства государства. Тут надо ясно и определённо сказать: такая точка зрения у меня сложилась не сразу, а по прошествии нескольких лет. Ведь я был сыном своего времени и никогда не мог бы подумать, что руководство страны, которому верили миллионы людей, может совершить нечто подобное…