Читать «В карстовых пещерах» онлайн - страница 4
Валентин Дмитриевич Иванов
Царев продолжал:
– Давай-ка лучше о другом. Надо тебе сказать, что у меня нет особого желания ехать. У меня были другие планы.
– Как!? – вскричал Карнаухов. – Ну, брат, тебя-то я сумею настроить! Я еду с удовольствием. И ты должен также быть доволен.
Друзья оделись и вышли на большую улицу. Рабочий день окончился, и на тротуарах было многолюдно.
Середина марта. Солнце давно уже зашло, да его сегодня и не было видно на небе, затянутом многослойным покровом облаков.
Голые черные ветви молодой липовой рощи на площади были покрыты влажным снегом. Возвышавшийся на новом месте Пушкин стоял в высокой снежной шапке и с белыми эполетами на плечах.
Тускло светили уличные фонари и витрины магазинов.
Стеной, упорно и непрерывно, падали мокрые хлопья. Снег был везде. Он ложился на крыши, на подоконники и на выступы стен, на шапки, шляпы и кепки, на воротники, плечи и ресницы и, вопреки усилиям людей, управляющих машинами для очистки города, покрывал мостовые и тротуары. Снег таял на асфальте, влажно шуршали шины автомобилей и троллейбусов.
– Люблю нашу Москву, а вот эту погодку – не переношу, – с сердцем сказал Андрей, прощаясь с другом на углу площади. Он спешил. До начала балета в Большом оставалось минут двадцать пять – ровно столько, чтобы успеть доехать, без спешки раздеться к пройти на свое место.
Под трагический грохот увертюры исчезал дивной красоты занавес. Скользила скорбная фигура танцовщицы Тао-Хоа – Улановой. Под непосильными тяжестями гнулись и падали измученные китайские кули. Рикши везли колонизаторов. Угодливо извивался предатель в блестящем черном шелке…
Громадный зал театра переживал трагедию недавнего прошлого китайского народа. Сотни лиц, бледных в полусумраке зала, тянулись к сцене. Блестели глаза от невольных слез. И дрожь радости шла по рядам, когда появлялись как обещание и как символ уже совершившегося будущего белые фигуры советских матросов.
Андрей Карнаухов был весь под впечатлением своего любимого балета-пантомимы. В его музыке и движении он находил каждый раз новые чувства.
В глубоких подземельях духи зла гремели медью адских литавров, а в душе молодого человека оживали воспоминания детства, и он вспоминал старую легенду полнее и ярче, чем во время состоявшегося днем делового разговора.
В последнем антракте молодой геолог вышел покурить. В толпе он столкнулся с высоким мужчиной, которого не сразу узнал.
Но тот напомнил:
– Мы сегодня встретились в вашем институте.
Карнаухов вспомнил:
– Ба! Товарищ Новгородцев! Еще раз здравствуйте. Видно, нам судьба встречаться. Два раза в один и тог же день встретиться в Москве – это не каждый год бывает!
Новгородцев улыбался:
– И вы знаете, нам еще придется встречаться. Я успел доложить своему начальству. Хотят, чтобы именно я ехал с вами на стройку.
– Да? – протянул Карнаухов.
Он был взволнован музыкой и своими переживаниями. Первое неприятное впечатление от встречи с Новгородцевым сгладилось, и молодой геолог искренне ответил:
