Читать «Почему православные такие упертые?» онлайн - страница 6

А нас сегодня пробуют уверить, будто Христос завещал нам «политкорректность»!

Жесткая дискуссионность традиционна для христианства. В Евангелии от Матфея (Мф. 22,34) говорится, что Христос «привел саддукеев в молчание». Но это мягко сказано (точнее говоря – смягченно переведено). Буквальный смысл греческого слова, стоящего в оригинале - «надел намордник» ( от  - намордник)^[20][20].

Так что вслед за великим ученым и умницей о. Георгием Флоровским я могу сказать – «Я считаю резкость добродетелью»^[21][21].

Это смущает многих нецерковных людей, но такова реальность: проповедь христианства неизбежно носит не только созидательный, но разрушительный характер. Христианство с самого начала полемично^[22][22]. Ведь если провозглашается Новый Завет - значит, некий иной Завет вполне недипломатично именуется устаревшим, обветшавшим. Апостолы проповедуют не в атеистическом мире. Мир, к которому они обращаются, настолько религиозен, что сами христиане обзываются "атеистами", "безбожниками" - за то, что не оказывают почтения традиционным языческим богам.

Как ни странно, эта полемика велась апостолами во имя именно Непостижимого Бога. Языческие представления о Боге были слишком заниженными - и потому их нужно было сломать ради того, чтобы освободить человеческую душу для более высокого представления о Божестве. Люди строят слишком низкие потолки над своими головами - и их приходится сносить. Как сказал немецкий поэт Эйхендорф: "Ты тот, Кто кротко рушит над нами То, что мы строим, Чтобы мы увидели небо - Поэтому я не жалуюсь"^[23][23].

Не стоит обвинять апостолов в "нетерпимости". Хотя бы потому, что для человеческой мысли вообще свойственно развиваться в полемике^[24][24]. Кроме того, даже храмы можно сносить - но лишь при условии, что на месте снесенного храма будет построен не туалет, а другой храм, более высокий.

– Почему после революции православный народ так быстро отказался от своих святынь, так легко отвернулся от Бога?

— Дело в том, что есть люди, по-разному одаренные. Именно религиозно одаренные. Есть люди, по-разному отзывчивые к евангельскому слову…

– Да, Фазиль Искандер говорил, что вера – это как музыкальный слух: кому-то дано, кому-то нет. Дело не в уме, не в личных качествах человека – просто кто-то может различать оттенки нот, а кто-то нет. Это верно?

– Это очень близко к истине. Единственное уточнение – совсем неспособных не существует. Конечно, есть градация этих талантов, а есть еще и то, как человек с этим талантом обращается. Смог ли он сохранить и взрастить крупицу, которую получил изначально – или же растранжирил огромные сокровища.

Извечная трагедия и проблема церковной жизни состоит в том, что формы и цели религиозной жизни формируются людьми богатырского духовного роста — святыми. Их душа жаждет большего подвига, большей молитвы, большей душевной чистоты. А затем, видя их, другие люди начинают им подражать. Тем более, когда государство является христианским, за образец жизни берутся жития святых. А потом оказывается, что эта одежда не в пору очень многим людям. Людям, которые не имеют такой религиозной одаренности, а порой даже и просто религиозно бездарны. Знаете, как однажды Бунин сказал о Льве Толстом: «Просто у Толстого нет органа, которым верят». Такие люди не имеют личного религиозного призвания, но в христианском государстве они вынуждены имитировать духовность. А потому в них потихонечку начинает расти чувство отторжения: «Зачем?! Я не понимаю, к чему это. Давайте обойдемся без этого!». И со временем может возникнуть протест, взрыв.