Читать «Газета День Литературы # 65 (2002 1)» онлайн - страница 65
Газета День Литературы
Ты меня любишь?
Милая барышня, вот Ваша "награда" —
Ваша "награда", а наша отрада,
Ведь они не боятся змеиного яда:
Заклинатели змей, заклинатели змей
Заклинатели змей? Ей-ей-ей!
ПОСЛЕДНИЙ РОМАНТИК
(диалог)
— Дни недели загрустив
Оделись в шубы: как давно я
Не пугал кузнечным прессом,
Не томил тяжелым взглядом,
Не сжимал тебя в объятьях,
Не держал твои запястья,
Не хватал твои я груди,
Не терзал твои я члены,
Не кусал твои я губы
Грубо.
— Круто? Грубо, но, занятно — грубый!
МАЛЫШКА-2
Малышка Ночь перестала
Бояться меня как огня
Глядя в черные с зеленью очи и
Коситься на как бы конский мой круп
О, ночь первой любви, ночь
Ладскнехта, рейнджера, ночь
Воина и героя...
Он нежен и груб! Я — весел и глуп?
Он нежен и груб!
ВСЕ ЖЕНЩИНЫ МИРА
Все женщины мира считают,
что я — негодяй,
и все женщины мира знают,
что я есть урод,
но им не понять, что я — просто русский мужик,
и, что я —
обычный человек Традиции.
Им не понять,
что нелепо корчить из себя кумира.
Все женщины мира...
ОБИТАТЕЛИ НЕВСКИХ УЛИЦ
Донкихоты осенних улиц
Не узнаны днём, не признаны днём.
Не названы днём:
Они даже не желают
Засветиться долгими белыми ночами,
Хотя не прочь выпить пива
У памятника "Стерегущему"
Или пройтись по Ваське,
Чтобы оттянуться после
Длительных ночных бесед с
Андреем Денисовым или
Фёдором Достоевским или
Дочерью Монро и Кеннеди.
Они узнаны только чайками.
* * *
В коем разуме понять?
Я лицом вклепался в тумбу.
А хотелось станцевать
Зажигательную румбу.
"БУКЕТ МОЛДОВЫ"
Вчера "Букет Молдавии"
Я осушил до дна
Не пейте Вермут, господа!
Всё это — ерунда.
* * *
Немытый, грязный я ходил
Нигде любви не находил
Ни в ком любви не находил
ОРДЕН ИЛИИ
Ночью все чайки серы
И слышен над морем крик:
Пропавшие корабелы,
Вернувшийся в мир старик.
ИРИНЕ
Когда бы все друг друга привечали,
Тогда бы вовсе не было печали,
И на земли бы воцарился рай,
Поэтому она меня не любит.
Сергей Белкин ЗИНГЕР — ГЕНИЙ ВОСПРИЯТИЯ
Зингера легче всего можно было встретить в нашем районе, потому что конечная остановка 8-го автобуса — из Костюжен — здесь, на Киевской, возле Дома Офицеров.
Вид у него был, мягко говоря, броский: рыжая щетина на голове и на подбородке, худые, впалые щеки, на теле майка, семейные трусы и резиновые сапоги.
Выражение лица такое, как будто он только что защемил палец, и боль уже исказила физиономию гримасой, но крик еще не вырвался.
Он мог идти по кромке мостовой, не обходя, по возможности, препятствий, предпочитая дожидаться, когда они сами исчезнут.
Упрется, скажем, в стоящий на краю мостовой грузовик и будет, переминаясь на месте, ждать, когда тот уедет.
Да, вы догадались, он — сумасшедший. Нормальная принадлежность нормального города — ненормальные люди.
Но я-то вам рассказываю не о каком-то неопределенном городе, а о нашем Городе, где все необычно.
Зингер был гениален.
Распознать это было непросто, но при определенных обстоятельствах он демонстрировал энциклопедическую образованность в области литературы, точнее, русской поэзии Серебряного века и последующих нескольких десятилетий. Но не в этом проявлялась его гениальность: много запоминать всякой информации — обычное свойство заурядного идиота. Зингер же не просто много знал и помнил, он — интерпретировал! Он не так, как мы с вами, воспринимал поэзию, да что там — весь окружающий мир он не так воспринимал.
