Читать «Газета День Литературы # 65 (2002 1)» онлайн - страница 31

Первое, что делает Император Павел, взойдя на престол, — учреждает Положение о Императорской фамилии, чем кладет конец чехарде временщиков-голштинцев и восстанавливает последовательно ведшееся со времен Святого Димитрия Донского наследование престола от отца к сыну. Тем самым он дает основание фактически новой династии, которая, хотя и принимает (быть может, в этом ее ошибка!) родовое имя Романовых, но все же вполне заслуживает иного именования — Павловичей. Новая династия не означает нового рода, ибо царский род, по сути, один и единствен. Династия — это лишь одна из ветвей единого древа, изначально укорененного в царском аспекте первочеловека, нарицающего имена, "гласоимного" (mepois). Из Зимнего дворца Император переезжает во вновь построенный Михайловский (!) замок, в домовой церкви которого по древнему, дораскольному чину служил Литургию старообрядческий священник. В 1800 году Именным указом Императора (при сопротивлении как иерархов господствующей Церкви, так и значительной части упорно держащихся за раскол старообрядцев) было утверждено так называемое единоверие, единственный, на наш взгляд, экклезиологически верный путь исцеления язвы XVII века. Дело в том, что суть раскола и состояла в том, что одна часть Русской Церкви сохранила каноническое преемство поставления иерархии, но во многом утратила полноту богослужения и многие глубинные метафизические его основы, другая же, напротив, в неизменности сохранила истинное чинопоследование и (даже не всегда того сознавая) почти везде утраченные основы христианской космологии и космогонии, но оторвалась от апостольского преемства. Единоверие — это признание (через каноническое общение) всей полноты Вселенского Православия и его иерархии при отказе от необоснованных, привнесенных с Запада, новшеств и сохранении древнего чина Церкви Русской. Оно означало (и означает) соединение истинной иерархии и "истинной истины", а продолжающиеся уже почти два века нападки на него с обеих сторон как раз и свидетельствуют, что Император предлагал узкие, но спасительные врата широким путям в их разных изводах при том, что миссию свою как Православного Императора Павел одновременно видел предельно широко. Когда еще не успевший примириться с Ватиканом Наполеон Бонапарт реально угрожал римской курии, Павел предлагает папе предоставить свое покровительство и резиденцию в Полоцке. Никакого "экуменизма" за этим не было. Ничего общего это не имело и с будущим соловьевским проектом "русский царь как меч римского католицизма". Более того, это нечто обратное. Верховный глава Римо-Католической Церкви, находящийся под покровительством Православного Императора, — не только указание всему его истинного места, но и реальное исполнение западных же предсказаний о Великом Монархе, равно как и чаяний средневековых гибеллинских королей, не имевших, однако, высшей санкции на их осуществление. Те же цели преследовало присоединение Павла к Мальтийскому ордену — русский царь был готов возглавить и защитить все формы сопротивления грядущим буржуазным революциям, которым у него было что противопоставить, в том числе и в делах социальных, о чем ниже... Но главное иное — один из сыновей обитателя Михайловского замка действительно носил имя Михаила. Вспомним, что многие духовидцы эпохи назначали приход "человека беззакония" на 1832, затем на 1844 годы. Да, времена и сроки нам знать не дано. Но, во-первых, не дано нам. А во-вторых, следует учесть и поразительно точную мысль того же Льва Александровича Тихомирова: "Антихрист всегда готов явиться, как только его пустят сами же люди. ... Это обстоятельство — зависимость сроков от нас самих — и есть, мне кажется, причина того, что сроки нам не открыты". Таким образом, если все преже сказанное действительно верно, то род, к которому принадлежал Император Павел, таинственными путями был вновь возведен на "погибельное сидение", и последний в этой ветви рода (не Михаил!) взошел в 1918 году на искупительную Голгофу, после которой видимая история все еще почему-то продолжается.