Читать «Татьяна Онегина» онлайн - страница 6

Когда-то здесь была огромная гора, велись ударные разработки, в результате которых Подмосковье оказывалось полностью снабженным высокосортным песком. Теперь вместо горы образовалась глубокая чаша со склонами, прорастающими по вертикали зеленым узорочьем. Мы жили на самом дне чаши, ниже всех уровней, где-то на линии бывшего здесь в допотопные времена моря, и, гуляючи по дну, как по чреву гигантской рыбины, частенько находили драгоценные камни-лилии и другие неведомые дырчато-резные породы, похожие на морские губки и звезды; цветных же каменьев было не счесть. Все окрестные жители собирали их буквально ведрами и устраивали у себя на участках сады камней вместо растительности, которая росла здесь чахло и медленно,- такие небольшие мертвые садики, где по восточному календарю можно было предаваться созерцанию, собиранию и достижению праны, дао или чего там еще, в общем, дать окружающей энергии самопроявляться. Перераспределяться, так сказать, по линии гармонии. Вдруг что-нибудь такое на самом деле образуется - цветы на песке, сельди в дождевой бочке... И мы тоже предавались, перераспределялись. Пока однажды не обнаружили на своем куске земли дивно-серый, похожий на мягкую детскую туфлю предмет. Долго гадали, что же это такое, как вдруг в туфле зажужжало, заклубилось, и из нее тучами повылетали осы, насмерть искусавшие нашу собаку. Она лежала с распухшей в результате осиных укусов мордой, и по лицу ее текли слезы. Гнездо до самой осени провисело под сводами шалашика, который сколотили себе наши дети. Никто не рисковал приближаться, хотя ос там уже не было.

Зимой дети и вовсе были в безопасности.

Сад камней растащили для саун окрестные меценаты; здешний народ любил ценности - курочка с золотыми яичками в курятнике, яйца Фаберже в банке.

Дети спокойно катались себе на лыжах с крутых склонов карьера. Мы же мороз и солнце, день чудесный! - пили чай в городе: я и Татьяна. Под окнами баловались из духовых ружей чужие дети.

Так мы никуда, ни на какую дачу не поехали, выброшенные случайной волной на пушкинский берег-брег.

- А знаете ли! - воскликнула я.- Мне кажется, что и Татьяна была для Пушкина той же бочкой, по волнам жизни плывущей, заплывающей и в косматый поток древних преданий, и из Москвы в Петербург, и даже в будущее.- Я покосилась на выбившиеся из-под рабочей косынки Татьянины седые космы, на лихорадочно зардевшееся вдруг лицо.- Татьяны-бочки идеал искал он всю жизнь, а попадались все мадонны, беззаконные кометы и донны Анны, за которыми по пятам следовали всевозможные бесенята да статуя Командора-царя!..

- Признаться, я никогда не понимала, как это можно книги выдумывать! тоже с горячностью перебила меня Татьяна.- Если б я была настоящей писательницей, я бы ни за что не занималась выдумкой, а лишь сердцу своему доверяла сочинительство...- Она прихлебнула чайку и даже не обожглась, у нее вообще была манера без разбора глотать и горячее и холодное, влажная бороздка заблестела на подбородке, каплей стекла на шею, которую невозможно было представить ни в кольце удушающих страстей, ни схваченной волосатым вервием юродивых и поэтов-правдолюбцев.