Читать «Голос зовущего» онлайн - страница 37
Алберт Бэл
И сколь бы парадоксально это ни звучало, царизм сокрушает царизм не меньше, чем мы, революционеры.
Прозрачная колба гласности опять упрятана цензурой за семью замками.
Не бросай в пучину камень,
Он там покоя не найдет!
Да здравствует глупость Николая, да здравствует цензура, зажим информации, да здравствуют эксплуатация и притеснения, да здравствует русско-японская война? Не так ли звучит песня человеконенавистника, мизантропа? Это ли нужно людям? Достойна презрения история подлецов; монархия, самодержавие - благодатная почва для подлости, скотный двор царизма; ах, до чего суха теория, шуршат во рту кукурузные початки, которыми в мансардах питаются студенты, студенты из неимущих семей.
В Рижском политехническом вывесили траурные флаги, убит студент Печуркин - я хорошо знал покойника, двух его братьев, - снег истоптали башмаки провожавших, речей не было, не слышалось пения, но шепотом оброненные фразы вздымались над городом облаком человеческого дыхания, облако презрения людских тысяч плыло вслед за траурной процессией, и власти никого не посмели тронуть. Облако презрения било в небе мощным голубым барабаном, и фабричные трубы гудели органами, а подлецы от страха позабились в норы, глядели оттуда маслеными глазками соглядатаев, с нетерпением дожидаясь ночной темноты.
- Я протестую против подобного обращения, - строго сказал Карлсон. - Я буду жаловаться министру юстиции.
- Даже так?!
- Самому министру?
- Ты что же, знаком с ним? Небось чаи вместе распивали?
- А не хочешь ли послушать, как пуля по лбу щелкнет? А? Для меня это раз плюнуть - спустить вот этот крючок, и баста! Ну?
Полицейский выждал, потом приказал:
- Прочь от окна! Подойди к столу!
В самом деле, на расстоянии вытянутой руки чернело забранное ставнями окно. Карлсон подошел к столу, Михеев спрятал свой наган.
- Кто выдал вам паспорт?
- Волостной староста. Можете удостовериться в волостной управе.
- Опять крутишь-вертишь?
- Говори правду! Проживал по улице Авоту, две-- надцать?
- Никогда не проживал по улице Авоту, двенадцать.
- Смотри, он, наглец, даже не спрашивает, о каком городе идет речь.
- И никогда не заглядывал в Риге на Ревельскую, пятьдесят девять?
- Может, там и получил свой браунинг, забытый на подоконнике?
- Никогда не бывал на Ревельской, пятьдесят девять.
- Где живете?
- В Риге первый день, еще не снял квартиры.
- Назовите знакомых в Риге.
- В Риге никого не знаю. Не успел познакомиться, - Знаете Кригера, по кличке Медведь?
- Не знаю ни Кригера, ни Медведя.
- Медведь и Кригер - одно и то же лицо. Ну?
Карлсон выразительно пожал плечами.
- Не понимаю, чего вы хотите.
- Не валяй дурака! - Один из них подскочил к нему. Белые пятаки на обмороженных щеках зацвели, как нарциссы. - Не понимаешь, чего от тебя хотят? Ничего, ты у нас образумишься. Вот твое дело! - И Пятак ткнул пальцем в папку на столе. - Раз ты попал сюда.
не надейся, что сухим из воды выйдешь.
Первый допрос начался в восемь вечера.
Со скрипом двигались шестеренки часовых механизмов, филином ухали минуты, часы тягуче раскручивались и набрякали годичными кольцами на стволах деревьев, а в три часа ночи Карлсона опять вызвали.