Читать «Новое откровение о советской экономике или как можно погубить рабоче-крестьянский блок» онлайн - страница 5

В самом деле. Возьмем действительное и бесспорное отношение эксплуатации, напр.

капиталистическую эксплуатацию. Это есть определенное производственное отношение, выражающее определенный способ производства. Класс капиталистов получает прибавочную ценность. Производство есть производство прибавочной ценности. Весь процесс в целом постоянно воспроизводит -- и притом на расширенной основе -- это отношение эксплуатации. Другими словами, функция накопления состоит здесь в том, что постоянно воспроизводится отношение эксплуатации. Переход ценности из рук одного класса в руки другого класса постоянно расширяет классовую противоположность, постоянно воспроизводит отношение между капиталистическим господином и его наемным рабом. То же самое мы видим в любом эксплуататорском обществе. Повторяем: в любом.

А что выражает переход ценностей от мелких производителей в руки пролетарской промышленности? Он выражает прямо противоположную тенденцию, а именно тенденцию к преодолению противоположности между городом и деревней, между пролетариатом и крестьянством, между социалистическим и мелкобуржуазным хозяйственным кругом.

Ибо мы идем вовсе не к закреплению междуклассовых отношений, а к их уничтожению.

И чем быстрее идет накопление в социалистическом хозяйственном круге и его становящейся социалистическою периферии, тем быстрее идет и уничтожение противоположности.

Можно ли этот процесс назвать процессом эксплуатации мелких производителей? -- Нельзя. Ибо это и значит упускать все своеобразие процесса, не понимать его объективного значения, играть в аналогии, обнаруживать, говоря словами автора, "теоретическую беззаботность". А упускать своеобразие процесса, в свою очередь, значит не понимать его исторической сущности. Это -- очень большой, можно сказать "смертный", грех в теории, "грех", который должен обязательно отразиться на практических, прикладных построениях "грешника".

Перейдем теперь к вопросу о "колониях". Тов. Е. Преображенский берет, по-видимому, понятие колонии как совокупности "третьих лиц"

(народническо-люксембургианское обозначение некапиталистических производителей в капиталистической системе). Можно, конечно, спорить, верно ли это обозначение в применении к капиталистическому строю, или оно не подходит и к нему. Но это -- вопрос особый, и нам его здесь нечего ставить и тем более разбирать. Не так существенно и то, понимает ли тов. Преображенский под колониями совокупность мелкобуржуазных хозяйств, действительно входивших в состав колоний, или всех мелкобуржуазных хозяйств. Суть же в том, что тов. Преображенский применяет этот термин, ни капли не смущаясь, к эпохе пролетарской диктатуры. Другими словами, в эту эпоху с экономической точки зрения мы, по тов. Преображенскому, имеем в социалистической промышленности пролетарскую "метрополию", в хозяйстве крестьянства (хотя бы и не всего) -- мелкобуржуазные "колонии". Отношение рабочего класса к крестьянству построено и тут по типу отношений плантатора к колониальному объекту эксплуатации. Как мы видим, эта "точка зрения" вполне "увязана" с рассуждением тов. Преображенского об "эксплуатации". Другими словами, здесь не случайные обмолвки, не lapsus linguae, не "неудачное выражение"; у тов. Преображенского есть своя последовательность, есть своя логика; но эта "логика" и эта "последовательность" есть логика и последовательность систематически развиваемой ошибки.