Читать «Календарь Русской Революции (Январь)» онлайн - страница 14

Начав с экономических требований в зубатовском "Собрании", рабочие не могли не перейти к политической борьбе; начав забастовку из-за столкновения с администрацией одного завода, они быстро прокламируют всеобщую стачку и вступают открыто на революционный путь. Такова неизбежная эволюция зубатовщины, такова неумолимая логика всякой правительственной провокации. Ставленник охранного отделения - Гапон становится организатором всеобщей политической забастовки, героем и руководителем первого могучего революционного выступления широких слоев пролетариата, вдохновителем народного движения 9-го января, ставшего началом русской революции.

Забастовка в Петербурге началась на Путиловском заводе, где за несколько дней до того было уволено несколько рабочих. Депутация от "Собрания фабр.-зав. рабочих" к директору завода с требованием приема рабочих обратно успеха не имела, и 3 января завод стал. 4-го к забастовке путиловцев примкнул сначала Семяниковский, а за ним и другие заводы за Невской заставой. 5-го и 6-го к забастовке примкнули почти все заводы и мастерские, и забастовка в Петербурге стала всеобщей.

Бастовало около 200.000 человек. Но это не была стачка из сочувствия к путиловцам. Это был взрыв революционной энергии пролетариата, которая искала только повода, чтобы проявиться. Поэтому, среди рабочих {21} требований, только у путиловцев, да и то только в первые дни забастовки, имеется пункт о принятии обратно уволенных товарищей. На прочих заводах формулируются широкие рабочие требования: сначала общеэкономические, а вскоре затем и политические.

В петиции к царю, в которой стремления рабочих получили свою окончательную формулировку, наряду с требованиями, касающимися условий труда, имеются чисто политические требования, вплоть до Учредительного Собрания на основе всеобщего избирательного права. За три дня всеобщей забастовки политическое развитие рабочих масс сделало гигантский скачок вперед: нетронутая серая масса стала за эти дни сознательной революционной силой.

Идея шествия ко дворцу и подачи петиции царю появилась как-то внезапно и мгновенно овладела массами. Эта форма наиболее соответствовала тому состоянию наивной веры, в каком широкие народные массы находились до 9-го января. Как только появилась петиция, она была покрыта десятками тысяч подписей. 7-го и 8-го в массы проникают тревожные слухи, и начинают раздаваться призывы к оружию, но народ отвергает их в своем экстазе. Полный небывалого революционного подъема, народ проникнут глубокой верой в правоту своего дела и в торжество правды: его не посмеют тронуть, не посмеют не допустить к царю; безоружный и смиренный пойдет он в этот день, и все преграды, отделяющие его от царя, падут сами собой.

Не так смотрели руководители рабочих и интеллигенция. Они пытались, как могли, предотвратить надвигающуюся катастрофу. Гапон написал письма царю и Святополк-Мирскому, в которых извещал их о готовящемся шествии и от имени рабочих гарантировал неприкосновенность личности царя. Правительство, между тем, либо колебалось и не знало, как поступить, либо решилось на сознательную провокацию. Не нарушая и не препятствуя организации шествия, правительство, видимо, что-то готовило, но еще 8-го не было точно известно, допустят ли шествие или нет. Только к вечеру стало категорически известно, что правительство решило не пустить рабочих в город и мобилизовало военные силы. Ночью к мин. вн. дел и пред. комитета министров Витте была отправлена депутация от петерб. интеллигенции с просьбой не допустить кровопролития. Депутация только убедилась, что кровопролитие {22} неизбежно, и Петербург с тревогой и опасением стал ждать следующего дня.