Читать «Календарь Русской Революции (Март)» онлайн - страница 20

Процесс 17-ти народовольцев в Особом Присутствии Сената, -продолжался до 3 апреля. Подсудимые: М. Ф. Грачевский, Юрий Богданович, П. Телалов, А. В. Буцевич, Савелий Златопольский,

А. П. Корба, П. Ивановская, А. Прибылев, Р. Прибылева, М. Клименко,

И. Калюжный, Н. Смирницкая, А. Лисовская, Я. Стефанович и друг. Обвинялись в принадлежности к партии "Народной Воли", в участии во всех крупных террористических предприятиях, устройстве динамитной мастерской и проч.

5 чел. были приговорены к смертной казни, другие в каторжные работы и на поселение. 28 мая смертная казнь для Богдановича, Буцевича, Телалова, Грачевскаго и Златопольскаго была заменена заключением в Шлиссельбургской крепости, где все они погибли.

{94}

Pечь Гpачевского на суде.

"По вопросу о моей виновности в революционной деятельности, проявленной мною в фактах, только что обследованных Особым Присутствием, я должен объяснить Особому Присутствию, что этот вопрос неоднократно мною обсуждался в течение моего последнего девятимесячного заключения и с точки зрения высшей справедливости и гуманности, и, несмотря на все ухищрения моего разума в роли обвинителя совести, последняя давала всегда один и тот же ответ: нет, я не могу признать себя виновным при настоящем отношении государственной власти к народу и обществу, при котором ни семейный очаг, ни личность граждан ничем не гарантированы от произвола правительственных тайных и явных агентов, когда по одному, простому подозрению в так наз. политической неблагонадежности сотни лиц бросают в тюрьмы, подвергают всем ужасам одиночного заключения, доводящего до быстрой смерти или сумасшествия, когда другие сотни лиц без постановления суда по таким же точно подозрениям в политической неблагонадежности могут быть схвачены, оторваны от труда и семейства, и отправлены так называемым административным порядком за тысячи верст на север и восток Сибири.

"При означенных условиях я не только считаю себя в праве защищаться с оружием в руках при нападениях на меня правительственных агентов, я считаю даже нравственно обязательным для себя защищать точно так же и других от их произвола. Всякое вооруженное действие против правительства и его агентов я считал бы для себя безусловно преступным при условии существования в России свободно избранного законодательства представительного, действительной, а не фиктивной гласности, независимости суда, свободы слова, веротерпимости и личной неприкосновенности граждан без постановления на то суда".