Читать «Сумма одиночества» онлайн - страница 9

ведь за эти часы или дни прожито столько новых жизней и заново собственная.

Иногда это ощущение вызывает у меня радость, иногда - ужас.

Читая Рильке, я становлюсь деревом на склоне холма, вчерашней улицей, верностью привычкам, самой ночью, всей жизнью - оставаясь собою, всеми людьми...

Мусульмане убеждены в том, что текст Корана до поры хранился под престолом Аллаха. Во время ночных бдений Магомета на горе Хира близ Мекки ему явился ангел Джибрил, заставивший неуча-простеца прочесть текст священной книги. И Магомет стал Тем-Кто-Прочитал - "печатью пророков", основателем ислама и создателем мусульманского государства. Таков был выбор читателя, который, по существу, стал книгой - Аль Китаб: он был избран Аллахом, и он избрал Аллаха.

В своей "Исповеди" святой Августин рассказывает, как однажды он сидел в задумчивости под смоковницей и вдруг услышал детский голос: "Tolle, lege!" - "Возьми, читай!" Он открыл Библию наугад и прочел: "...облекитесь в Господа Иисуса Христа..." С этого началось его обращение в христианство.

Рильке полагал, что наша жизнь - истолкование мира, который есть проявление подлинного бытия, то есть Бога (впрочем, его Бога трудно идентифицировать с определенной религией). Запечатленный на бумаге сон литература - и есть подлинная жизнь, Бог иудеев и эллинов, мусульман и христиан.

У сновидений нет ни прошлого, ни будущего, их время - всегда.

В одной из Дуинских элегий - в Восьмой - поэт писал, что те, кому зримо истинное бытие, оставляют смерть позади и следуют за Богом в вечность. Так Данте почтительно следует за Вергилием и Бернаром Клервоским, путешествуя in aeternis temporalia, как выразился богослов раннего Средневековья Ириней Лионский,- во времени вечности.

Шелленгианец Краузе утверждал, что Бог есть единство взаимодействующих духа и тела - прообраз, модель грядущего единства человечества. Исследователи считают, что Рильке многим обязан Карлу Христиану Фридриху Краузе, прославившемуся своим возвышенно-наивным призывом к всемирному союзу народов.

Упоминаемый в Коране (89:6) "многоколонный Ирам" (Ирам зат аль-имад) сооружение из драгоценных камней и металлов - комментаторы связывают с преданием о городе южноаравийского царя Шаддада, построенном в подражание джанне - раю. Эта кощунственная затея вызвала гнев Аллаха, и он разрушил чудо в пустыне. Но и спустя столетия этот город - призрак рая, мечта, сон - непостижимым образом иногда является людям, утешая, маня и обманывая.

Рай - это не "вчера" и не "завтра", он - "всегда", он одновременно "еще" и "уже" - и тем подобен аду (Томас Манн как-то написал, что нет в песнях ангельских ни одной ноты, какой не было бы в воплях дьявольских).

Мы еще не ушли, но уже уходим.

Увы, нам никогда не забыть, но никогда же и не вспомнить всего того, что нам хотелось бы забыть или вспомнить.

Мартин Бубер заметил, что еврейское слово "конец" (в словосочетании "конец света") означает еще и "цель". Мир, движущийся к неизбежному концу, обретает цель, придающую смысл человеческому существованию. Тора начинается со второй буквы еврейского алфавита - "бет". По мнению комментаторов, это не случайно: к истинному началу - "алеф" - человек обречен стремиться безо всякой надежды на достижение цели, однако только этим стремлением и оправдана жизнь человеческая, само существование человека, который есть процесс, движение, порыв. Ибо он - causa fiendi, causa movens, causa finalis. То есть, употребляя выражение Спинозы (по иному, правда, поводу),- causa sui.