Читать «Страх и нищета в Третьей империи» онлайн - страница 37

Крестьянка. И я так говорю. Наше зерно - это наше зерно. И нечего нам указывать. Правители выискались. Евреев вытурили, а сами хуже всякого ростовщика. Господин пастор тоже говорит: "И сохрани вола твоего". Стало быть, он указал, что мы можем свой скот кормить за милую душу. Не мы ведь выдумали ихний четырехлетний план, нас об этом не спрашивали.

Крестьянин. Верно. Они не для крестьян, и крестьяне не для них. Ишь ты, свое зерно им отдай, а корм для скота купи, да по какой цене! А они пушки будут покупать. Придумали!

Крестьянка. Так вот: ты, Тони, стань у забора, а ты, Мари, выбеги на лужок. Как кого увидишь, прибеги сказать.

Дети занимают посты. Крестьянин замешивает корм и, озираясь, несет его

в свинарник. Жена его тоже со страхом озирается.

Крестьянин (засыпая зерно в кормушку). Ну лопай, Лина, лопай! Хайль Гитлер! Коли скотина голодает, разве это государство?

19

СТАРЫЙ БОЕЦ

Идут избиратели сбором

На стопроцентный кворум

Голосовать за кнут.

На них - ни кожи, ни рожи,

У них - ни жратвы, ни одежи,

Но Гитлера изберут!

Вюртемберг, 1938 год. Площадь маленького города. На заднем плане мясная лавка. На переднем - молочная. Пасмурное зимнее утро. Мясная лавка еще не

открыта. Молочная уже освещена. У дверей ждут несколько покупателей.

Мужчина. Наверно, и сегодня масла не будет.

Первая женщина. Вот беда! А мне и нужно-то на грош. Не раскупишься на то, что мой зарабатывает.

Юноша. Хватит вам брюзжать. Германии нужны пушки, а не масло. И это вернее верного. Он же ясно сказал.

Первая женщина (покорно). Правильно.

Молчание.

Юноша. Разве масло помогло бы нам занять Рейнскую область? Когда заняли, то все были довольны, а пойти на какую-нибудь жертву никому не хочется.

Вторая женщина. Спокойней, молодой человек. Все мы идем на жертвы.

Юноша (подозрительно). Что вы хотите этим сказать?

Вторая женщина (первой). Разве, вы ничего не даете, когда производится сбор пожертвований?

Первая женщина молча кивает головой.

Вот видите: она дает. И мы даем. Добровольно.

Юноша. Знаем мы вас. Дрожите за каждый пфенниг, когда фюреру для его великих задач нужна, так сказать, поддержка. На Зимнюю помощь жертвуют всякое тряпье. Охотнее всего отдали бы одну только моль. Фабрикант из одиннадцатого номера пожертвовал пару дырявых сапог!

Мужчина. До чего люди неосторожны!

Из молочной выходит хозяйка молочной в белом переднике.

Хозяйка молочной. Сейчас откроем. (Второй женщине.) Доброе утро, фрау Руль. Слышали, вчера вечером они увели молодого Летнера?

Вторая женщина. Мясника?

Хозяйка молочной. Да, сына.

Вторая женщина. Но он же штурмовик?

Хозяйка молочной. Ну и что? Старик с двадцать девятого года в партии. Вчера его случайно не было, он поехал за товаром, а то бы они и его взяли.

Вторая женщина. В чем же их обвиняют?

Хозяйка молочной. В спекуляции. Последнее время у него совсем не было товара, приходилось отказывать покупателям. И вот, говорят, он купил на черном рынке. Чуть ли не у евреев.

Юноша. И, по-вашему, его не за что было взять?

Хозяйка молочной. Он был один из самых усердных. Ведь это он донес на старика Цейслера из семнадцатого номера, что тот не подписался на "Фелькишер беобахтер". Он старый боец.