Читать «Действо» онлайн - страница 170

Внизу оказался такой же и бассейн как и наверху и новый туннель. Еще здесь был Пека – испуганный до икоты, но живой и здоровый. Кроха уселся рядом, и они сидели молча. Лишь спустя некоторое время Кроха заметил, что это все похоже на жестокую шутку, до которых Арсеникум, по рассказам, был очень горазд.

Неприятности этот спуск все же принес – половина из несомого Пекой запаса прутиков вымокла в слизи и не годилась больше для лучин, а сушить ее было негде.

Обессиленные, напарники сидели у противоположных стен и при свете лучины смотрели друг на друга. Будущее рисовалось им в цвете неотличимом от темноты.

Никуда более не сдвинувшись с площадки у подножья желоба, Кроха с Пекой уснули, истомленные телом и загнанным к поребрику разумом. Вот так бесплодно закончился их второй день пребывания в пирамиде злобного старца Арсеникума.

Ночью хотелось есть, а где-то на расстоянии, но уже ближе чем раньше, неслось призрачное подземное пение, наполняя сердца тихим, холодным ужасом – теперь стало лучше слышно, и можно было различить дробное, шелестящее постукивание, словно били тысячи крохотных костяных барабанчиков.

Потом Кроха проснулся в кромешной тьме, и это означало, что начался третий день.

Проснувшись, Маки не поверил своим ушам. Кто-то громко жевал у него над самым ухом.

Не в силах пошевелиться от ужаса, Кроха лежал, вслушиваясь в темноту, а потом рядом чиркнуло и в огненной вспышке запалившейся лучины возникло лицо Пеки.

Это казалось невозможным, но Пека что-то жевал!

– Пека! Что… откуда?!

– Попробуй, Кроха, это не очень вкусно, зато насыщает.

– Что это? – спросил Маки, глядя на подрагивающие на ладони комочки.

– Не поверишь, это мокрицы! Их там у бассейна, полно! Они… почти как мясо.

– Пека, – сказал Кроха, – я не буду это есть…

– Ты что! Это же еда!

– Это мокрицы.

Пека, вздохнув, спрятал мокриц в карман – наверное, про запас. Не говор более не слова он двинулся вперед по извивающемуся, как подхватившая судорогу змея, коридору.

Полтора часа они шли в гробовом молчании, пока Кроха, стиснув зубы от терзающего кишки голода, не попросил мокриц.

Тут же сделали привал. Кроха по началу давился, а потом вошел во вкус – мокрицы не были деликатесом, но и к тошнотворной гадости их мог причислить только что плотно отобедавший устрицами гурман. Кроха гурманом не был и раньше, а сейчас не заметил, как умял половину захваченной Пекой снеди. Запил водой со стен и блаженно привалился к холодному камню.

На душе странно полегчало – удивительно, вроде бы положение их оставалось все тем же – безнадежным, безвыходным, и шли они все вниз и вниз, ан нет – стало легче, страх отступил, поддавший почти блаженной сытости. Не замечая того, Кроха заулыбался.

– Вот-вот! – сказал, увидевший ухмылку, Пека, – а ты говорил – мокрицы.

– Человек, – сказал Кроха, – он, Пека такое существо, что привыкает ко всему. Вот. А еще, он может все преодолеть, потому что в отличие от дикого зверя у человека есть ум, чтобы поставить цель, и воля, чтобы ее достичь! И если воли хватит, то ничто его, человека не остановит. Понял Пека, ничто! И мы с тобой все преодолеем, победим, как победили голод, и выберемся из этого склепа… нет! Мы не только выберемся, мы и еще захватим сокровища этого ублюдка Арсеникума! В качестве компенсации.