Читать «Орион и завоеватель (Орион - 4)» онлайн - страница 40

- Рабы не граждане, Орион, и женщины тоже.

- Но разве можно считать демократией строй, при котором лишь часть населения обладает политической властью?

Аристотель ответил вопросом на вопрос:

- А скажи, можно ли поддерживать порядок в городе без рабов? Неужели ткацкие станки способны работать сами собой, а корзины будут по воздуху перепархивать с места на место? С тем же успехом ты можешь просить нас отказаться от лошадей, мулов и быков... Рабы необходимы.

Я умолк. Но когда я осторожно поставил корзину на пол, Аристотель продолжил урок:

- Ты задел болезненную точку, Орион. Демократию следует предпочитать тирании - правлению одного человека, - но сама демократия далека от идеала.

Решив играть роль ученика, я спросил:

- Как это?

В комнате еще не были расставлены кресла, в ней оказались только принесенные рабами корзины. Аристотель взглянул на одну из них, решил, что переплетенные прутья выдержат его вес, и сел. Я остался стоять.

- Если все политические решения принимаются большинством голосов, тогда на самом деле человек, который способен влиять на мнение граждан, и есть тот, кто истинно принимает решение. Ты понимаешь меня?

- Да. Тогда гражданами правит демагог.

- Слово "демагог" ты произносишь с пренебрежением в голосе. А это означает только "предводитель народа".

- Афиняне уже успели придать его звучанию пренебрежительный оттенок.

Аристотель, моргая, посмотрел на меня:

- Откуда ты это знаешь, раз не имеешь памяти?

- Я все быстро усваиваю, - отвечал я.

Ученый продолжил объяснения, хотя и не полностью удовлетворился моим ответом:

- Действительно, ораторы, подобные Демосфену, могут увлечь собрание пылкой риторикой. Демосфен настроил афинян на войну против Филиппа, и именно с его демагогией я должен бороться.

- Значит, ты тоже оратор?

Аристотель устало качнул головой.

- Нет, но хорошего оратора всегда можно нанять. Эти болтуны охотно берут плату за выступления.

- Тогда на кого же работает Демосфен?

Старик озадаченно посмотрел на меня:

- У него есть свои клиенты... гражданские дела, иски, наследства. Ими он зарабатывает свой хлеб.

- Но кто платит Демосфену за речи против Филиппа?

- Никто. Во всяком случае, сам он утверждает, что выступает как свободный афинский гражданин.

- Ты в это веришь?

- Теперь скажу. - Аристотель погладил бороду. - Едва ли.

- Итак, кто все-таки платит ему?

Он подумал еще мгновение и ответил:

- Логически рассуждая, это должны быть персы.

Эсхин явился домой вскоре после заката; извинившись за опоздание, он жарко приветствовал своего старого друга. Невысокий пучеглазый афинянин успел отрастить округлое брюшко. Несколько лет назад он учился у Аристотеля, когда философ преподавал в школе, расположенной в районе Академии.

- Завтра перед собранием будет говорить Демад, - сказал Эсхин, пока слуги его ставили на стол вино и козий сыр. - Лицо его помрачнело. - А потом Демосфен.

- Я должен услышать обоих, - сказал Аристотель.

Афинянин кивнул.

Ужинали мы в великолепном зале, в котором пол украшала причудливая мозаика. В очаге уютно потрескивал и плясал огонь, прогонявший осенний холод. Филипп приказал, чтобы Александр не раскрывал инкогнито даже перед хозяином дома, поэтому царевич и его безбородые приятели были представлены просто как знатные молодые люди. Имя Александр среди македонцев пользовалось почетом, и называть царевича иначе не было необходимости. Македонская знать, а особенно молодежь, обычно сносно владела аттическим диалектом. Филипп позаботился и об этом.