Читать «Орион и завоеватель (Орион - 4)» онлайн - страница 154

Бен Бова

- Ты хочешь умереть?

- Нет, не особенно. Но каждый человек когда-нибудь умирает, Орион. Рано или поздно. Я сделал то, что она от меня хотела. И теперь она, как самка паука, должна пожрать самца.

- Но этого можно избежать, - возразил я.

- И чего ты хочешь от меня? - спросил он, свирепо задирая бороду. Чтобы выжить и остаться на троне, я должен убить ее, а я не в силах этого сделать; кроме того, она подучит Александра начать гражданскую войну. Неужели ты думаешь, что я хочу утопить мой народ в крови? Или мне нужно убить еще и своего сына?

Прежде чем я ответил, он продолжил:

- Если македонцы затеют междоусобицу, что подумают народы, живущие вокруг? Что, по-твоему, сделают тогда Демосфен и афиняне? А фиванцы? А царь персов?

- Понимаю.

- В самом деле? Тогда вернутся прежние времена и все, чего я добился, пойдет прахом. - Он глубоко вздохнул, потом добавил: - Пусть Александр живет, даже если он и не мой сын. Я не буду убивать его.

- Тогда они убьют тебя, - сказал я. - Через день или два.

- Да будет так, - сказал Филипп. - Только не надо говорить мне, кто и когда это сделает. - Он сардонически усмехнулся. - Я люблю сюрпризы.

Испытывая разочарование, я качнул головой и шагнул в сторону.

- Подожди, - сказал он, неправильно истолковав мое поведение. - Это будешь ты, Орион? Ты мне это хочешь сказать?

Распрямившись в полный рост, я ответил:

- Никогда! Я скорее умру, чем позволю убить тебя.

Царь внимательно посмотрел на меня:

- Ты говоришь правду. Я никогда не верил в россказни о твоем дезертирстве.

Повернувшись ко мне спиной, царь направился в сторону города и, едва сделав три шага, исчез, оставив меня одного в далеком мире творцов. Я закрыл глаза и...

Открыл их в темнице крепости Эги. Я был скован по рукам и ногам, и голова моя - там, где Павсаний ударил меня, - ныла тупой болью.

В своей темной камере я мог определять время лишь по биению собственного пульса; способ непрактичный, однако за неимением чего-либо лучшего я считал сердцебиения, как человек, страдающий от бессонницы, считает овец. Я мог покинуть камеру и переместиться в опустевший город творцов, но мне все равно пришлось бы вернуться в это же самое место и вновь ощутить на себе эти же самые цепи. Подобно Гере, я был заперт в ловушке, пока ход событий не определится тем или иным способом. Но, заметив крыс и в этой камере, я забыл про подсчет пульса. Как и в темнице в Пелле, мои хвостатые компаньоны были не прочь отъесть мне пальцы рук или ног, если я не буду все время шевелиться. Обручи столь плотно стискивали мои запястья, что руки нормального человека распухли бы. Но я сознательно заставил глубоко лежащие сосуды взять на себя работу периферийных, пережатых наручниками. Еще я постоянно шевелил пальцами, чтобы разогнать в них кровь и отпугнуть голодных грызунов с жадными глазами-пуговками.

Внезапно я услышал шаги: кто-то, шаркая ногами, шел по коридору снаружи. Люди остановились у моей двери. Засов взвизгнул, дверь со скрипом отворилась. Я увидел тюремщиков, один из которых держал факел.