Читать «Просчитался» онлайн - страница 3
Олег Михайлович Блоцкий
- Есть еще вариант, - медленно двигались жирные губы толстяка. Самострел! Когда в караул заступишь и на пост пойдешь, то прострели там руку или ногу. Но лучше в бок. Так надежнее.
- В тюрьму посадят, - поперхнулся Фирсов.
- Дурак, - снисходительно засмеялся Букреев. - Кому ты нужен? Возиться с тобой, в прокуратуру таскать. На духов спишут. К медали не представят: молодой еще, - на полном серьезе размышлял складской, - но и в тюрьму не посадят. А когда самострел забацаешь, тогда и скажи ротному: "Если в Союз не отправите, еще раз прострелюсь!" Как миленькие отправят. По шизухе. Полежишь немного в центральном госпитале в Кабуле в отделении для придурочных, а потом в Союз, на дембель, по комиссации.
- Так просто? - засомневался Фирсов.
- Конечно. Три месяца назад чурбана из первого батальона в Союз отправили. И ему ничего! Что с шизика возьмешь? Да и офицерью лучше. Им удобнее сплавить тебя, чем ходить и думать, когда ты еще прострелишься. А если под трибунал отдавать, то им первым и вставят пистон.
- Больно будет, если стрелять.
- Конечно.
- Я так не хочу.
- Ишь какой! - растопырил сальные пальцы-сосиски Букреев. - Хочешь, чтобы все даром.
- Хочу, - уныло согласился костлявый Фирсов, моментально подчистую умявший все со стола.
Букреев развалился в кресле и протянул пачку "Явы" Фирсову.
Складской, как ленивый сытый кот, прикрыл глаза и замолчал. Фирсов тянул сигаретный дым часто и глубоко.
- А хочешь жить так, как я? - спросил Букреев равнодушно, не открывая глаз.
- Да! - встрепенулся солдат. - Да! Да! Витек, как друга прошу - помоги! Выручи! Никогда не забуду! Родители в долгу не останутся! До гроба обязан буду!
- Есть возможность.
- Что надо сделать?
- А ничего, - заявил Букреев и приоткрыл один глаз.
Лицо Фирсова вытянулось и стало похоже на неспелый огурец.
Глаз медленно захлопнулся, и Букреев внезапно замурлыкал:
- Есть человечек. Тобой интересуется. Согласишься - окажешься в раю.
- Кто?
- Пока неважно. Главное - согласие.
- Согласен! - ни секунды не медлил Фирсов. - Согласен, Витек, согласен! Что я должен делать?
- Да ничего, - Букреев держал сигарету, картинно отставляя в сторону мизинец. - В баньку сходить, спинку человечеку потереть, массажик сделать. Короче, при бане будешь.
- Но я... я... я... не умею.
- Он научит, - промурлыкал Букреев и распахнул плотоядные глаза, облизывая ими измученного непростой солдатской жизнью земляка. - Подкормит тебя, отогреет. Мальчик ты - самый смак.
Шелковистая интонация медового голоса коконом обволакивала Фирсова. Последние бархатные нотки оформили смутные догадки в четкую, завершенную мысль.
Фирсову стало страшно. Ему показалось, что Букреев - это жирный паук, который разбросал вокруг свою паутину, а теперь тянет ее на себя, стараясь намертво захлестнуть ею Фирсова. О ребятах подобной ориентации он знал понаслышке, а столица просветила и в том, что даже Петр Ильич Чайковский относился к этой кодле. И вот сейчас один из нее сидел рядом, а другой - то ли прапорщик, то ли офицер - тянулся к нему, распахивая потные, мерзкие объятия.