Читать «Кровесмешение» онлайн - страница 7

-- Тем хуже для него, -- делает верный вывод Ольга Николаевна.

В мутном хаосе, в какой сливается все окружающее ее, перед Ольгой Николаевной появляется деканская жена Екатерина Михайловна.

-- Оля, дорогая, поверьте мне, я очень сочувствую вашему горю, -Екатерина Михайловна берет Ольгу Николаевну за руки.

-- Катя, вы можете мне как-то помочь? -- она впервые называет ее по имени. -- Может быть, вы кого-то знаете?

-- Оля, я просила мужа найти адвоката, может быть кого-то, кто читает на юрфаке, но есть еще одна вещь, которую вы должны сделать.

-- Что же? Говорите! Нужны деньги? Сколько?

-- Я уже беседовала с мужем об этом, Оля, вы знаете он -- юрист. Он мне сказал, что максимум, чего может добиться лучший адвокат, это только меньшего срока. Но каким бы ни был срок, Оля, там, ему будет легче, если он будет русским.

-- Там?

Екатерина Михайловна кивает головой.

-- Как ваша девичья фамилия?

-- Моя фамилия Кириллова. Да Кириллова.

-- Пока он в больнице, вы должны поменять ему фамилию на свою.

-- Как?

-- Оля, как угодно. Любыми средствами. Люди теряют паспорта, метрики, потом восстанавливают. У него вообще есть уже паспорт? Он должен получить вашу фамилию и вашу национальность.

На суд пострадавшего привозят. Валентина толкает инвалидное кресло с высокой кожаной спинкой. За ней, как почетный караул, следуют два моряка в черных кителях. Ноги у отставного капитана не шевелятся.

Адвокат не очень уверенным голосом произносит заготовленную речь о систематическом ущемлении национальных чувств, человеческого достоинства, норм социалистического общежития. Александр Мойсеевич в черном габардиновом пиджаке с наградными колодками и орденом Красной Звезды, которые обычно надевает только на Девятое мая, сидит в первом ряду. Лицо его опущено в ладони рук и манжеты рубашки влажны от слез. Рядом Ольга Николаевна вся в темном, как на похоронах, с отсутствующим лицом.

Она не в состоянии вникнуть в речь адвоката и почему-то вспоминает, как они втроем ездили на пляж в Лузановку. Они брали с собой большую сумку, где лежал завернутый в пляжную подстилку казанок отварной картошки с маслом, мелко нарезанным укропом и котлетами. Помидоры и огурцы она заворачивала в отдельную газету, чтобы они не нагревались. На пляже Шурик зарывал бутылку с компотом для охлаждения в песок там, где набегает волна.

-- Ленчик, иди, сынок, попей компотик!

-- Мам, я не хочу!

-- Иди родной, ты уже синий от холода.

Она смотрит на сидящего за деревянным барьером сына, едва узнавая в этом обритом налысо парне с выдающимися скулами и носом родные черты и чувствуя, что уже нечто большее, чем этот деревянный барьер, разделяет их.

В этот момент она, конечно, не может догадываться о том, что в лагерь под Полтавой, куда определят ее Леню, приедет на свидание Лена Кобзева. К тому времени она будет жить в общежитии медучилища, и ни Ольга Николаевна с Александром Мойсеевичем, ни ее родители об этом визите не узнают. По окончании училища она -- будто по распределению -- уедет в Полтаву. К освобождению Леонида она получит как мать-одиночка комнату в общежитии горклинбольницы, где будет работать операционной медсестрой. Мальчика они назовут Сашей, и Лена перейдет на фамилию мужа -- Кириллов.