Читать «Беспамятство как исток (Читая Хармса)» онлайн - страница 233

________________

36 Флоренский П. А. У водоразделов мысли. М.: Правда, 1990. С. 260.

Троица существования 273

модель центральности, то есть троичности. Поскольку слово исходит из "центра", оно не говорится. Ведь говорение -- это разворачивание от начала к концу. Слово у Флоренского "прорывается", "выбухает", оно возникает не из начала, а из центра:

Нечто в человеке назрело, набухло и не может не выделиться наружу, или, иначе, выделится внутрь и направит свою действующую силу не по назначению, т. е. губительно. слово, по признанию новейших лингвистов, не говорилось, а вырывалось из переполненной сверхсознательными переживаниями груди воздушная масса, первично образующая слово, исходит из самых средоточии нашего тела...37

Отсюда сравнение слова с семенем и специфическое представление о генерации дискурса. Дискурс порождается не от предшествующего элемента к последующему, он возникает в результате дробления, расщепления слова. Слово, как и тело человека, оказывается гомотипическим образованием, поддающимся рассечению:

...слово подвергается процессу, который трудно не назвать кариокинезисом, клеточным дроблением слова как первичной клетки личности, ибо и сама личность есть не что иное, как агрегат слов, синтезированных в слово слов -- имя38.

Кариокинезис распространяется и на синтаксические структуры, которые также возникают в результате дробления сердцевины на подлежащее и сказуемое:

...процесс дробления идет все далее и далее, амплифицируя слово, выявляя и воплощая сокрытые в нем потенции и образуя в личности новые ткани...39

Эта идея слова-семени в России была обоснована Потебней, который видел во "внутренней форме" слова (понятие, позаимствованное у Гумбольдта и сходное с греческим "этимоном") нерасчленимое смысловое единство, которое как бы прорастает в множественность значений40.

Последователь Потебни А. Ветунов, цитируемый и Флоренским и Лосевым, построил свою грамматику русского языка вокруг метафоры семени. В восторженной рецензии на его учебник, написанной Флоренским, философ так излагает концепцию слова Ветунова:

Возьмем слово подлиннее, напр. "сто", -- в нем зерно уже раскрылось (развернулось) в корень (ст) и маленький росток (о), изменчивый, гибкий (ст-а); в слове "вода" этот росток еще более гибкий (вод-ы, вод-е, вод-у, вод-ою). В слове "вод-н-ый" обозначился уже между корнем и ростком, переходящим в колос, стебелек -- н. -- С появлением этого последнего переменилась и категория слова: из существительного выросло прилагательное41.

______________________

37 Там же. С. 270.

38 Там же. С. 271.

39 Там же. С. 271.

40 Потебня А. А. Мысль и язык // Потебня А. А. Слово и миф. М.: Правда, 1989. С. 97-98.

41 Флоренский П. [Рецензия] Новая книга по русской грамматике // Священник Павел Флоренский. Соч.: В 4 т. Т. 2. М.: Мысль, 1996. С. 683.

274 Глава 9

Флоренский целиком соглашается с моделью Ветунова, у которого слово буквально рассекается посередине и дает из сердцевины новый морфологический росток. То, что Хармс назвал бы "препятствием", здесь действительно порождает феномены42.