Читать «Беспамятство как исток (Читая Хармса)» онлайн - страница 181

...мы объективное делаем основанием для определения нашего состояния, -- в обоих случаях мы вырываем это состояние из подспудности времени и приписываем ему реальность для всех людей и всех времен, то есть приписываем ему необходимость и всеобщность38.

Речь, по существу, идет о возникновении кантовской "субъективной всеобщности", но описанной в иных категориях: темпоральности и атемпоральности, которая связывается с "формой"39.

_________________

36 Там же. С. 287-288.

37 Там же. С. 289.

38 Там же. С. 289.

39 Гуссерль показал, что геометрическое высказывание не может сохранять связь со временем своего возникновения. Оно вечно, как вечен мир платоновских идей:

Теорема Пифагора, как и вся геометрия, существует только единожды, вне зависимости от того, как часто и на каком языке она может быть выражена. Она совершенно идентична той, что существует на Евклидовом "языке оригинала" и на любом ином языке;

и внутри каждого языка она все та же вне зависимости от того, сколько раз она была высказана в чувственной форме... (Husserl. The Origin of Geometry // Husserl. Shorter Works / Ed. by Peter McCormick and Frederick Elliston. Notre Dame: University of Notre Dame Press, 1981. P. 257).

212 Глава 7

"Начертательное значение", по существу, геометрическое, однако в данном случае Хармс относит его к области "квинтэссенции". Основной сдвиг при переходе от "рабочих значений" к "пятому" -- это перенос из субъективного в объективное. И именно способность шил-леровской "формы" к этому переносу -одно из загадочных свойств геометрии.

7

Геометрия переводит случайное в сферу вечности, как только в мир проникает геометрическая форма, он прекращает изменяться и замирает вне времени. Именно поэтому смерть может описываться как "геометризация".

Семнадцатый "случай" серии (1934) описывает исчезновение человека в мире геометрических фигур, вероятно, его превращение в шар. Этот случай примыкает к серии "О явлениях и существованиях", на что указывает номер 3 перед текстом (два текста "О явлениях и существованиях" имели номера один и два).

Случай называется "Макаров и Петерсен" и написан в виде пьески-диалога. Вначале является Макаров с таинственной книгой под названием "МАЛГИЛ". Он сообщает:

Тут в этой книге, написано о наших желаниях и об исполнении их (ПВН, 374).

Книга якобы говорит о суетности желания и о том, что свое желание исполнить гораздо труднее, чем желание другого. Происходит обсуждение книги, и вдруг Петерсен исчезает, как бы проваливаясь в некий иной мир:

Макаров: Где ты? Я тебя не вижу!

Голос Петерсена: А ты где? Я тоже тебя не вижу!..Что это за шары? Макаров: Какие шары?

Голос Петерсена: Пустите!.. Пустите меня!.. Макаров!.. Тихо. Макаров стоит в ужасе, потом хватает книгу и раскрывает ее. Макаров (читает): "Постепенно человек теряет свою форму и становится шаром. И, став шаром, человек утрачивает все свои желания" (ПВН, 374-375).

Превращение человека в шар связано с исчезновением желаний и вытекающих из них "рабочих значений", например утилитарного. Потеря желаний приводит к самозамыканию субъекта и его постепенному превращению в "предмет". Шар же столь самодостаточен, что не может предполагать желаний. Это выпадение из мира существования, из мира желаний -- подобие смерти40.