Читать «Ночное следствие» онлайн - страница 54

- Фрич, - говорю я тоном, не допускающим возражений, - сейчас будут звонить из Франкфурта. Спросят господина Арнима фон Кольбатца. Вы скажете, что он спит. Что очень устал, что до телефона четыре километра, ветер, снег, мороз, поэтому он прислал вас. Не возражайте. Вы сделаете так, как я вам приказываю. Если тот человек, с которым вы будете разговаривать, спросит о вещах, вам непонятных, ответите так, как я вам подскажу. Запомните: только так, как я вам скажу. Ваше дело слушать. Если попытаетесь говорить хоть что-либо от себя, у вас ничего не выйдет. Я тут же прерву разговор. Ясно?

- Герр гауптман… - умоляющий, почти неслышный шепот.

- Фрич, я знаю, кому вы посылали телеграмму.

Внезапно Герман Фрич превращается чуть ли не в героя.

- Закон… Польский закон разрешает… Я имею право писать куда захочу… Я не уехал, когда была репатриация… У меня польский паспорт… Я… - он ищет нужные слова и беспомощно размахивает руками, смешно торчащими из коротких рукавов вытертого тулупчика.

- Садитесь, Фрич, - я деликатно усаживаю его на стул. - Польский закон вместе с тем запрещает убивать людей. Закурите.

Я поступаю с ним жестоко, почти на грани провокации. Но у меня нет иного выхода.

Телефон начинает трезвонить пронзительно и тревожно, как на пожар. Аппарат старый, еще с немецкой надписью «Simens-Berlin a. g.».

- Говорите: «Голчевицы слушают»…

- Голчевицы? Голчевицы? Соединяю с Франкфуртом-на-Майне. Разговор будет по-немецки. Франкфурт? Франкфурт? Голчевицы слушают. Герр Кольбатц у телефона…

Магнитофон фиксирует шумы междугородних линий, гудение усилителей, далекий голос немецкой телефонистки. Герман Фрич прижимает трубку к уху и тупо смотрит на грязный дощатый пол. Ногой растирает окурок и тем самым как бы демонстрирует свое постепенно назревающее решение: что захочу, то и сделаю.

Вдруг я слышу у самого своего уха, у которого держу отводную трубку телефона, мужской голос:

- Герр барон?.. Говорит Яспер! Герр барон…

Фрич бросает на меня разъяренный взгляд, а я отвечаю ему не менее выразительным жестом.

- Господин барон фон Кольбатц не может подойти к телефону. До почты четыре километра, а господин барон фон Кольбатц неважно себя чувствует. Немножко простудился… У нас мороз. Идет снег. Все время идет снег, - голос Фрича вибрирует, как натянутая до предела струна.

- Кто говорит, черт возьми! Это Гольцтвитц? - рычит кто-то на другом конце провода.

- Да, это Голчевицы. У телефона Герман Фрич.

- Герман? Слава богу, -успокаивается мужчина из Франкфурта. - Слушай, Герман, господин барон очень плохо себя чувствует?

Фрич выжидательно поглядывает на меня. Я велю ему сказать, что не очень.

- Нет. Он просто немного устал.

- Тогда слушай, Герман. Скажи господину барону, очень плохо, что он сам не может сейчас разговаривать. Слушай, Герман, дело не терпит отлагательств. Слушай…

- Слушаю, герр Яспер.

- Герман, скажи господину барону следующее: Амстердам дает шестнадцать, в два раза больше, чем за тот портрет. Слышишь? Амстердам - шестнадцать. Лондон… Лондон - двадцать. И еще: институт в Бернау тоже хочет дать двадцать… Повтори, - приказывает человек из Франкфурта.