Читать «Ива Джима» онлайн - страница 11

– Боюсь, что может оказаться долго.

– Главное, пописали.

С восходящей интонацией:

– Простите?

– Не дольше рабочего дня, надеюсь.

– Очень надеюсь, что.

– Тогда гуд лак.

Глядя вослед, политкорректно на жопу глаз не опуская, как автор фронтально отражается в дверях, как смыкается за ним наклеенная горизонтальная полоска, сине-бело-красная, чтобы не врезаться, как ему навстречу из-за коричнево-красной, махогонной стойки поднимается баскетбольного роста пожилой привратник, полная зубов улыбка под тонкими усиками из другой эпохи, которая представляется более сердечной, но это так всегда, на самом деле же иллюзия, ибо довлеет дневи злоба его…

А если, действительно, безумие?

Опуская сумку на тротуар, берясь для опоры за счетчик парковки. Над покинутым перекрестком воздух дрожит, искажая четкость восприятия. Какой для меня в этом интерес? Затягиваясь, поднимает голову, закатывает глаза, чтобы прочувствовать грузность громады, в которой исчез потенциальный автор.

Которому есть, о чем поведать миру.

Вот, в чем все дело. Ничего подобного с ним не произошло. Если ему и было о чем в этой жизни рассказать, шанс свой пропустил. Нет, рассказал, конечно. Так, кое-что. Взрыва не вызвав. Не Солженицын. Рядовой войны, к тому же не горячей. После победы в которой отброшен, как все прочие – невыдающиеся. Нет, морская пехота нам не мозжила пальцы, хватающиеся за последний вертолет в Сайгоне. С нашей помощью, в конце концов, на этот раз они не проиграли. Нельзя сказать и то, что победитель ничего не получил, в конечном счете, оказавшись здесь.

Носком опять развязавшейся туфли придавливает на бордюре свой окурок, обращая внимание при этом, что курят в административной части не меньше, чем в мятежной черной, точнее, черной теперь и «голубой», где он снимает комнату – там, за U Street. Мятежной, конечно, в прошлом, в незабвенном 68-м, а сейчас, когда бунтарские времена, похоже, безвозвратно миновали, просто застрессованной. Malaise, malaise. Но есть наркотики, конечно. А из штата Вирджиния – «из-за реки», где нет запрета на оружие, всегда можно пригнать и ствол…

Интересно также, что начинает, наконец, он разбираться в марках их машин. Заставленная вдоль тротуара патриотическими «линкольнами» и «меркуриями-гран маркиз», проезжая часть улицы пустынна, и, протиснувшись между хромом бампера и решетки, он пересекает по диагонали, затем бетонные плиты тротуара, которые кажутся слишком жесткими, когда ступаешь, поскольку жароустойчивые и не плавятся даже в пекле, затем оказывается за оградой симпатичной церквушки. При всей тесноте, есть и деревья, и вкопанная в землю скамейка, перед которой тоже валяются богохульственные окурки. Не иначе, как служащие из окрестных зданий забегают на перекур по-быстрому. Кто же еще. Не священно же служители.

Сбросив ботинки, которые на босу ногу, уперев в землю пятки, он пребывает в неподвижности, пытаясь только дышать сигаретным дымом и ни о чем не думать, выдох и вдох из-под самой диафрагмы, визуализируя мишенью встающую навстречу цифру, пока не сознает, что держит ладонь на сумке, которая съезжает под собственной тяжестью, там, внутри себя, распадаясь на две неравные части. Напихано, конечно, было в нью-йоркской спешке. Не по-военному. Но ведь и человек сугубо штатский, чей ангажемент, судя по предъявленному ID, кончается вместе с летом. До конца которого теперь, коли взялся за гуж, слишком много предстоит успеть. Агент. Special literary agent. Стратегия тут ясна, что же до тактики… Сначала статья, конечно. Портрет. Приятель в Нью-Йорке возбудился образом, и обязательно напишет – после отдыха в Европе. Родившаяся в отказе. Дяди в штатском обыскивали портфель октябренка. Затем свобода. Бейсмент в Бруклине. Бенсонхерст-блюз. Манифестации у советских представительств. Университеты. Ну, и период героики в третьем мире. Где ко всем подвигам упомянуть про книгу. С руками оторвут. Бороться за право будут. После чего success. Без вариантов.