Читать «Беглый раб» онлайн - страница 10

Розовый, как огромный ребёнок, старик в иноземной зелёной униформе улыбался им навстречу...

Но, может быть, коварно?

6.

Королевство Бельгия.

- Септант, нонант, - сказал Люсьен сварливо.

- Что значит?..

- Так они говорят вместо суасант-дис, катраван-дис... Les cons. *

Алексей засмеялся - чисто нервное. Он просто не мог опомниться, и не от счастья противозаконного проникновения, скорей, от ужаса. Он был в сложном и глубоком шоке от попустительства к себе - нарушителю. К себе, частице Целого, блуждающей в отрыве, но воспроизводящей весь наследственный узор преступной ментальности. Может, он не просто эмигрант, а по казённой надобности... Агент? И не пассивного влияния агент - оперативник? Террорист?

Ничего не мог он понять. Глубины западного благорасположения к ближнему заказаны для выходца из вечной мерзлоты и мизантропии. Просто страшно сделалось за Запад, гарант и его выживания. А как они здесь произносят числительные "70" и "90", на это, право, наплевать. Во всяком случае, короче, чем соседи с юга.

- Септант, нонант... - Люсьен бросил взгляд на показатель бензобака. Так где же твой читатель?

В придорожном кафе им выложили на стойку телефонный справочник столицы королевства. "Вот", - остановил Алексей указательный палец под строчкой:

Mlle Anabelle Weiss, orientaliste.*

- Всё ясно.

- Что тебе ясно?

- Какой-нибудь синий чулок.

Набирая номер, Алексей вспомнил письмо, которое переслало ему издательство: читательница из Брюсселя приветствовала "гусарскую" отвагу, с которой автор выразил сексуальное отчаяние своего пола.

- С чего ты взял?

- Кто же ещё читает русских...

Это говно он отрубил:

- Смотря каких.

Хотя Люсьен, возможно, прав, поскольку в воскресный летний вечер мадемуазель томилась дома. Голос, впрочем, хоть и низкий, но отнюдь не пожилой. Русский роман забыла? Она? Когда он у неё пылает в памяти. Конечно, будет счастлива, сейчас же... Ах, он ещё у границы? Условившись о встрече, Алексей положил трубку.

- Ну, что?

- Completement folle*, - ревниво ответил Люсьен, вкладывая отводную мембрану, по которой слушал разговор, в гнездо позади стандартного аппарата, которые здесь были не серо-голубые, как во Франции, а бледно-зелёные и обтекаемые. - Но говоришь, неограниченный кредит?

Провинция Брабант была музеем по истории капитализма. Терриконы, почернелый кирпич, архаичный уже при Мунке пейзаж первоначального накопления. Солнце садилось над шахтёрскими городками, где даже реклама выглядела обесцвечено. Глядя с автострады на улицы между рядами машин и односемейных домов, думалось о силикозе, забастовочной борьбе, мощно-гладких крупах конной полиции и сексуальном отчаянии под закопчёнными крышами из черепицы. Кем бы он стал, родившись здесь?

- И всё-таки мне жаль, - сказал он.

- Чего?

- Социализма. В отдельно взятой стране...

- Швецию имеешь в виду?

- Ебал я Швецию.

Люсьен, который никогда не жил на рабочей окраине советского города, засмеялся - в приближении очередного щита с ещё большим Bruxelles Capitale.