Читать «Тонкий голосок безымянного цветка» онлайн - страница 35
Зиновий Юрьев
Но странное дело, чем больше я себя распалял, тем четче ощущал на щеках легкие дразнящие прикосновения чуть шершавых теплых губ.
Я сопротивлялся сутки. Я узнал ее телефон (Нина Ивановна Голубева, да, да, на Семеновской площади) и позвонил ей.
-- Кто, кто? -- лениво спросила она.-- Кто говорит? От ненависти к себе у меня колотилось сердце, стучало в висках.
-- Это Геннадий Степанович, сценарист. Помните? Мы с вами познакомились у Бухвостова.
-- А-а...-- неопределенно протянула Нина.-- Я вас сразу не узнала. Но вы молодец.
-- Почему?
-- Целые сутки не звонили. Сопротивлялись? Обычно звонят раньше.
-- Знаете, кто вы, Ниночка?
-- Знаю.
-- Кто?
-- Дрянь.
-- Ну может, и не столь сильная формулировка, но...
-- Геннадий Степанович, все это не имеет ни малейшего значения...
-- Почему?
-- Потому что я люблю вас.
-- Что-о? -- заорал я в трубку. Если бы она закукарекала или призналась бы, что она на самом деле царевна-лягушка, я был бы куда менее изумлен. Да что изумлен! Потрясен!
-- Почему вы так недоверчивы? Вы очень милый, неуверенный в себе человек. Я чувствую себя с вами как пожившая дама средних лет, соблазнившая юношу.
Я молчал. Кровь прилила к моему лицу, в глазах потемнело. Я испытывал пугающую легкость и пустоту в груди. Сейчас у меня будет инфаркт. Его сердце не выдержало, он был посредственный сценарист, вздохнет Сурен Аршакович, но нам так хорошо работалось. Может быть, и она придет на похороны. С копьем в руке. Или с двигателем внутреннего сгорания.
-- Почему вы молчите? -- спросила Нина.
-- Я... я не могу... это...
-- Боже, а я думала, что сценаристы умеют говорить красиво и увлекательно. Как-то за мной ухаживал один метатель молота. Бедняга мог только крякать.
Я заскрежетал зубами. Как я ненавидел этого человека-гору, этот набор гипертрофированных мышц! Как он смел любить мое фиолетоглазое божество!
-- Нина, вы должны понять меня. Мне хочется лаять и прыгать. И лизать вам руку.
-- Я понимаю,-- охотно поняла Нина.-- Но, честно говоря, я не очень люблю собак.
Я пригласил ее в Дом кино. После фильма мы поужинаем. Она согласилась.
Я бросился гладить брюки. Я брился и смотрел на свое отображение с невольным почтением. Человек, с которым знается моя богиня, не может быть совсем уж никчемным.
Я стоял у входа в Дом кино и боялся даже думать, как смогу жить, если она не придет. Но она пришла. Я увидел ее, наверное, за квартал. Она была выше всех на голову и медленно шла со стороны Большой Грузинской.
-- Геннадий Степанович, -- сказала она,-- я соскучилась по вас.
Она обняла меня и поцеловала. Губы ее были именно такими, какими они запомнились мне: теплыми и чуть шершавыми. Стоявший рядом со мной солидный человек в ондатровой шапке посмотрел на меня с ненавистью.
По сей день я не могу сказать, какой фильм мы смотрели в тот вечер. Я держал ее руку в своих ладонях. Рука была сухая, твердая и теплая. Она вся была теплая. Она излучала тепло, как калорифер.