Читать «Горячее сердце (рассказы)» онлайн - страница 16

- На добровольных началах,- сказал партизан. - А теперь слушай,- и он по-новому, ласково улыбнулся близорукими глазами. - Тут неподалеку спрятан самолет. Берегли мы его, как зеницу ока, хотя летать у нас на нем и некому. Нынче же ночью осмотри его, чтобы к рассвету... - партизан выразительно махнул рукой и свистнул. - Отвезешь эти документы.

- Дело! - радостно воскликнул Прохор. - Это настоящее дело! - Тут он поглядел на лежащего на куче сосновых веток пианиста и сказал: - Заберу его с собой.

- Да, здесь ему трудновато будет, - ласково сказал партизан и спросил у музыканта: - А кто же все-таки наворотил то, в чем немчура тебя заподозрила? - И тут же пояснил Прохору: - Видишь ли, кто-то немецкий мост так незаметно и серьезно повредил, что у фрицев несколько танков под лед ухнули. Вот они и стали искать виновника. Занятно, кто бы это?

Пианист поглядел куда-то поверх головы собеседника. Прохору вспомнился такой же взгляд его, устремленный над роялем, за бархатный занавес кулисы. Но теперь вместо черного бархата перед музыкантом была распахнутая дверь землянки, а за нею запушенный снегом дремучий лес. Пианист перевел взгляд на партизан и, смущенно улыбнувшись, сказал:

- Я.

* * *

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

I

Мы познакомились с ним в 1916 году. Уэллбридж приехал тогда в Россию в качестве сдатчика английских самолетов. Это был молодой, жизнерадостный парень, смотревший на происходящее с точки зрения спортсмена, попавшего на интересную охоту в Африку. Мы с ним сошлись. Быть может, пойми он хоть что-нибудь в том, что происходило у нас через год, нам не пришлось бы с ним расстаться почти врагами.

Нынче, пробираясь вместе с Прохором из Архангельска на Волгу, я снова встретил Уэллбриджа. Так же, как у меня, серебрились теперь его виски; так же, как у меня, за его плечами остались двадцать пять лет жизни, опыта, дум. Мне показалось, что он начинает разбираться в происходящем, добился понимания того, что совершается у нас в стране. Так мне казалось, но мои иллюзии исчезли довольно быстро. Однажды, сидя на диване пароходной каюты, Уэллбридж глубокомысленно сказал:

- Не кажется ли вам, мой друг, что за четверть века, что мы не виделись, колесо истории совершило полный оборот и начало его сначала? Смотрите: я снова здесь, я снова сдаю вам самолеты; мы снова боремся против немцев рука об руку с русскими. Вы скажете мне, что русские стали не те и что мы тоже немножко изменились, а?

Я молчал. Уэллбридж прищурившись смотрел на пробегавшие берега Волги, на бесконечную череду деревень и сел, глядящихся с высоты лесистых обрывов в подернутые салом воды могучей реки. Когда умолкало шуршание шуги по обшивке парохода, было слышно, как шипит отсыревший табак в трубке Уэллбриджа. Он тщательно примял его пальцем.

Вдруг почерневшим от пепла пальцем он ткнул в окно на виднеющуюся деревеньку:

- Вот что вам, по-моему, осталось. Рабочие слишком нужны вашей промышленности, чтобы вы решились послать их всех в авиашколы. Скоро вам не из кого будет делать летчиков.

Я молчал. Уэллбридж был хороший малый, но я понял, что он по-прежнему не разбирается в жизни нашей страны.