Читать «В полярные льды за "Италией"» онлайн - страница 12

- "Красин!" Товарищи!

Мы с изумлением переглядываемся: русский язык! Кто это может быть? Вероятнее всего, сам Мальмгрен! Мне где-то приходилось читать, что Мальмгрен занимался изучением русских трудов- значит, он знает русский язык. Это- Мальмгрен.

Еще не улеглось шуршание льдов вокруг нашего борта, а по развертывающемуся шторм-трапу уже скатываются на лед люди. Ноги скользят по неровным торосам, омытым всплеснутой нами водой. Я иду с большой осторожностью, так как льдины качаются при каждом шаге. Впереди Желудев, Кудзелько, Кабанов, Исаичев осторожно пробираются со стремянками и досками, из которых сооружают мостки через полыньи, отделяющие нас от тороса Мальмгрена.

Рослый бородатый человек с нетерпением топчется на льдине и приветственно машет рукой в нашу сторону. У его ног по-прежнему время от времени поднимается голова человека. Лица лежащего не видно. Третьего человека не видно совсем.

Но вот обледенелая стремянка переброшена через последнюю полынью, наши люди вошли на торос, и большой бородач, отталкивая людей устремляется к этим мосткам. Он что-то лепечет и знаками показывает что желает двигаться сам, что ему не нужна посторонняя помощь; он хочет скорей на корабль, но его не пускают. На торос приносят складные носилки, на которые кладут неподвижно лежащего на льду человека. Из широко-открытых голубых глаз лежащего катятся крупные слезы, застревая в круглой рыжей бороде. Лицо его так же темно, как лицо товарища, но радостная улыбка не сходит с его губ.

На коренастом здоровяке, который с нетерпением топчется у края тороса, надет прекрасный брезентовый комбинезон. Брюки на рыжебородом от колена изорваны, в прорехи торчат голые колени, иссине-красные. В большие дыры совершенно истрепанных, клочьями висящих носков торчат темные, местами почти черные пальцы.

Пока уносят рыжебородого, я лезу вокруг тороса в поисках за третьим человеком. Коренастый внимательно следит за мною глазами. По небольшому торосу разбросано скудное хозяйство группы. Изодранное розовое одеяло, несколько обрывков парусины, две каких-то жестянки и маленький походный топор. По склону тороса из совершенно почерневших затрепанных тряпок выложена крупная надпись:

PLEASE FOOD HELP

Льдина имеет всего десять метров в поперечнике. Больше здесь никого нет. Где же может быть третий? Влезаю на вершину тороса, и взгляд упирается прямо в лежащие против носа "Красина", в виде буквы "А", cерые брезентовые брюки. Мое первое движение- броситься туда. Но что-то заставляет меня обернуться к коренастому. Его взгляд вопросительно уставлен на меня. Обращаюсь к нему по-немецки:

- Группа Мальмгрена?

Он молча кивает головой.

Ну, теперь все понятно. Тот самый Мальмгрен, которого официальные донесения Нобиле уже давно похоронили в полярной могиле, стоит передо мной. Уверенно, уставив указательный палец в грудь коренастого, говорю:

- Вы- Мальмгрен?

Но он отрицательно качает головой и на ломаном немецком языке произносит:

- Я- капитан Цаппи.

- А Мальмгрен?

Из сбивчивых его немецко-английских фраз я понимаю одно: Мальмгрен остался далеко на льду, Мальмгрен умер.