Читать «Закон и справедливость» онлайн - страница 3

В конце концов, пришел предел терпению, и его сиятельство барон, вернувшись с войны, отправил свой отряд в леса на поимку злодеев. Большую часть разбойников поймали, кое-кого повесили на городском эшафоте в назидание остальным, часть заклеймили и отправили на работы, а остальных, за кем не числилось больших вин, отправили рекрутами в княжеское войско. Городским палачам в те дни было вдоволь работы. Но всех разбойников до последнего так и не изловили, и разбойничьего промысла в окрестностях Аукшенфельда не искоренили и по сей день. Вот уже двадцать лет прошло с тех времен, еще три войны случилось с той поры, и барон, его сиятельство, успел, к нашему огорчению, умереть в бою в предпоследней войне, оставив титул и имение своему достойному сыну Фридриху. Его сиятельство, новый владетельный господин и наследник, Фридрих Клаус фон Аукшенфельд, ну и городской магистрат, конечно, еще много раз пытались покончить с разбоем вокруг города, но до сих пор не смогли.

Ну, Господь, конечно, не без милости, и все потихоньку идет на убыль; говорят, что нынче уж разбойники не так лютуют, как двадцать лет назад, и всякого, кто попался в лесу на дороге, без разбору уже не убивают, но покалечить и побить могут крепко, деньги отобрать, лошадей и одежду, и пищу, и вино – кто бы ни шел, простой горожанин или дворянин, будь хоть сам начальник магистрата, никого не боятся и никого не жалеют, и даже нас, мирных францисканцев, не милуют. Взять с нас нечего, сами нищие ходим, мир нас кормит, но им до этого дела нет никакого – как налетят, только успевай посохами отмахиваться. Один раз шли мы в небольшом числе теми местами – и напали на нас, побили, отобрали два талера – всего, что у нас было денег, брату Варфоломео голову разбили так, что он два дня лежал почти неживой – это за все-то добрые дела, что он сделал в жизни.

Мы уже думали, что вот-вот призовет его Господь к себе, подготовили его к дальней дороге, а он глядь – на третий день очнулся и сказал, что было ему от Господа знамение, ангел Господень к нему явился пред его очи, и сказано было, что надобно тех разбойников простить и разрешить им выйти из лесов и поселиться в пустующих домах, которых много осталось после того как холера посетила эти места, и жить им там и трудиться мирно, а вины их Бог простит, а магистрат и горожане, а также его сиятельство барон, чтобы с них за те вины тоже не взыскивали и худым их прошлым никогда не попрекали. Тогда, Господь даст, и может, окончатся насилие и разбой в округе. Вот такой был брату Варфоломео голос. И с тем пошел брат Варфоломео в магистрат, и брат Конрад вместе с братом Антонио пошли с ним тоже, чтобы поддержать его телесно и ободрить в пути.

Да вот только воротились они ни с чем – никто и близко не стал слушать неизвестного монаха, да еще с разбитой в кровь головой: только стоит взглянуть, и сразу понятно, кто ее разбил – кто же еще нападет на странствующего францисканца и будет бить его без пощады и разбивать до крови. И опять же, понятно им сразу стало, почему он за них, лихих злодеев, просит о милости городскую власть – помешался монах в уме от удара! Вот так в магистрате все сразу и подумали, и не только подумали, но и сказали вслух, и с тем выпроводили всех троих из магистрата и закрыли за ними дверь. Ну, мы-то все верим брату Варфоломео, никто ни разу не усомнился, что было ему знамение, он человек святой и ни разу за всю жизнь язык свой не то что ложью, а и словом грубым не испачкал. А умом светел он и мудр мудростью святой и благостной, и удар по голове на разум его никак не повлиял, а только ослабил телесно.