Читать «Анданте кантабиле» онлайн - страница 11

-- А Светку ты свою разве не любишь? -- спросил я.

-- Ну ты сравнил! Со Светкой у меня все было раньше, как положено от природы. Я ее просто так любил по-нашему, по-русски, безо всякой музыки, без всяких нот. Жениться на ней хотел. Только что-то со мной стало - теперь у меня все чувства другие чем прежде, и мне поэтому теперь со Светкой все труднее, а с Беатрис все легче. Только легче мне от этой легкости не становится, а наоборот, с каждым разом все тяжелее. Ты понимаешь, Толян, я о чем?

Я молча кивнул.

-- Проиграли мы тогда с ней до полуночи. Ну, пили, конечно, французкое вино, закусывали - крабами, разной там икрой, жульенами, салаты там, фрукты, пирожные всякие... А потом она и говорит: давай мы теперь сыграем напоследок Анданте кантабиле, и вы, Дима, поедете домой. Вообще, вещь эта, конечно, струнная, и сделать переложение под фортепиано и одну скрипку, чтобы нормально звучало - это не влегкую. Но у Беатрис такие ручищи...

-- Что, такие большие? - я машинально посмотрел на аккуратные, изящные ладони моего собеседника.

-- Большие - это не то слово, Толик. Ты Юза-то читал? Так вот, ебаться надо Рихтеру - у Беатрис руки больше. Просто огромные, она ими что хочешь сыграет. У нее проблем с аппликатурой вообще нет. Ну и партитуру она пишет тоже капитально. Короче - отыграли мы как в сказке, на одном дыхании. Никогда в жизни, Толик, я с таким кайфом не играл. Подхожу я к ней, поблагодарить, а она мне вдруг раз! - положила на плечи обе ручищи и смотрит прямо в глаза так, как будто душу мою вынуть хочет. А руки горячие после игры, жгут меня насквозь, от плеч через все тело и до самых пяток. У меня от этого хуй просто на дыбы встал и чуть не лопается. Ну и сам я тоже - вот веришь или нет - обхватил ее со всей силы и давай ее целовать, блин, тискать - ну еще немного, и вообще бы начал ее грызть как зверь. А она, конечно, только рада. Не успел я опомниться, как она меня сграбастала на руки, как мамка в детстве, когда из ванны вытаскивала, и поволокла. Куда? Ну ясен пень - в койку. Тащит меня как перышко, а я ногами в воздухе болтаю. Проходит она со мной на руках за какую-то портьеру, а там стоит огроменная кровать под балдахином. Как для Наполеона. Положила она меня на эту кровать и говорит: сегодня - говорит - у нас с тобой любовь тоже будет ад либитум. Короче, разделась она за полтакта, а еще за четверть такта сама стащила с меня и фрак, и исподнее. А с последней четверти такта, с затакта в одну четверть я ей как вдул, а она как басом вскрикнула - у нас полковник перед строем так громко не орал - и рванулась вся на меня с такой силищей неимоверной - чуть койку пополам не сломала. Вот такое у нас было вступление. А еще через такта полтора она вздохнула - громко так, как бельгийская лошадь, ноги еще пошире раздвинула, и мой хуй ушел в нее под самый корешок, вместе с яйцами. Вот так. Лежу я на ней, Толян, ебу - как насосом качаю! И по сравнению со Светкой, чувствую себя как водитель, который пересел с Запора на самосвал. Пятьдесят три года ей, Толян, а трахается она без устали, как бельгийская лошадь. К утру я уже только и думал, как бы перекурить. Сам обкончался, а Беатрис вообще кончала без счета. Да что там я - ее целым симфоническим оркестром не проебешь!