Читать «Другая Грань. Часть 2. Дети Вейтары» онлайн - страница 262

Алексей Отто Шепелёв

— Да нет, правда, в деревне. Но у нас река была, большая, и обрыв рядом. Вот мы с обрыва и прыгали. Честно.

— Как же, честно. Разве есть на юге такая река?

— Есть, — заступился за мальчишку Армеец. — Валага называется. И обрывов там полно.

— Ага, Валага, — с готовностью согласился Серёжка. И подумал, что Армеец — хороший парень. Живи он в Днестровске — Серёжка бы с удовольствием с ним дружил, как дружил со многими старшими ребятами.

Морон фыркнул и отплыл в сторону. Впрочем — недалеко. Да и все остальные крутились около борта: мальчишка понял, что отплывать дальше запрещается. Почти как в пионерлагере, где для купания огораживают лягушатник. Тем, кто умеет плавать такое купание — не удовольствие, а мучение. Но заплывать за трос нельзя, за это наказывают. Хотя, по местным меркам ранний отбой и запрещение идти в кино — не наказание, а так, недоразумение.

— Всё! Вылезайте! — крикнул сверху Вен.

С борта корабля скинули верёвочную лестницу. Один за другим юные гладиаторы полезли наверх. На палубе их уже ожидали принесённые слугами купца закопченный котёл, над которым клубился парок, и большой каравай хлеба. Рядом горкой лежали деревянные ложки. А вот стражникам и Вену, к Серёжкиному удивлению, еды почему-то не принесли. Мелькнула мысль, что они тоже будут есть из этого котла, но тут же и пропала: не по чину вольным господам делить еду с рабами. Это Суворов ел с солдатами из одного котелка. Так то — Суворов.

Торопливо повязав набедренники, даже не обуваясь, мокрые, ребята тесно рассаживались вокруг котла, разбирая ложки, отламывая ломти от каравая. В школе гладиаторам давали маленькие жесткие хлебцы, напоминавшие Серёжке ржаные лепёшки по девять копеек, которые он иногда покупал в Тирасполе. Не то, чтобы очень вкусные, но забавные, с коркой разделённой на ромбики так, что можно было отламывать кусочки, словно плитки у шоколадки. А здесь, в порту, каравай был хоть и мягкий, но какой-то клейкий, плохо пропеченный. И вкус у него был, конечно, не так как у привычного Серёжке хлеба. Ни с чёрным не сравнить, ни с серым. А уж о белых булках и говорить не приходится, правда, и дома мальчишка их ел далеко не каждый день.

Серёжке вдруг ужасно захотелось белого хлеба. Лучше всего — рожок или, как его ещё называют, рогалик. Мальчишка прямо увидел его перед собой: похожий на молодой месяц, с блестящей, словно лакированной, хрусткой корочкой, и нежной белой мякотью. Просто объедение. Когда их привозили в булочную, Серёжка вылезал из кожи, но обязательно находил лишний гривенник на два рожка: Иришке и себе.

— Эй, Шустрёнок, не спи, голодным останешься, — вернул его к реальности голос Ринка.

Ну вот, пока он грезил, ребята уже во всю хлебали суп. Обжигались, дули на ложки, но торопливо глотали горячую жижу. Потянулся к котлу и Серёжка. В ноздри ударил восхитительный аромат рыбной ухи.

— Баклан, который прилетает поздно, пролетает мимо, — ехидно прокомментировал Морон.

"Сам ты злобный баклан", — подумал Серёжка, но отвечать не стал. И так было понятно, что подросток бесится от бессилия. Ну и пусть дальше злится, его проблемы. Было видно, что в своей неприязни к новичку Морон одинок.