Читать «Семейная хроника Уопшотов» онлайн - страница 42

Неохотно, болтая друг с другом, застенчиво-застенчиво, как дети, вызванные учителем продекламировать "Гайавату" или "Деревенского кузнеца", две девушки в юбочках из какой-то грубой прозрачной ткани, похожей на оконные занавески, одна развязная, другая не очень, взобрались на шаткий помост, доски которого прогнулись под их тяжестью; их груди свободно свисали под тканью, так что видно было начало закругления. Стоя рядом, они смело и весело смотрели на толпу; одна из них правой рукой придерживала сзади волосы, чтобы они не разлетались от преддождевого ветра, а левой прикрывала прореху на юбке. Они стояли там, пока зазывала не отпустил их, сказав, что представление сейчас начнется, сейчас начнется, торопитесь, торопитесь посмотреть, как танцуют эти красотки.

Вслед за отцом Каверли приблизился к кафедре, а затем вошел в маленькую палатку, где человек тридцать с равнодушным видом стояли перед маленькой сценой, несколько похожей на сцену, на которой он мальчиком видел, как его любимая Джуди бьет по голове Панча. Крыша палатки была так испещрена дырами, что огни карнавала сверкали сквозь нее, как звезды Млечного Пути, - иллюзия, чаровавшая Каверли до тех пор, пока он не вспомнил, зачем они сюда пришли. Как бы там ни было, толпа зрителей казалась угрюмой. Лиэндер поздоровался с приятелем и отошел от Каверли, который услышал, как снаружи зазывала говорил:

- Бурлимак, хутчи-куч, сейчас я приглашу этих маленьких леди выйти сюда еще один только раз, а затем представление начнется.

Они ждали и ждали, а девушки тем временем влезали на площадку и спускались, влезали и спускались, а снаружи вечер и ярмарка шли свои чередом. Начался небольшой дождь, парусиновые стены намокли, но вода не охладила палатки и только напомнила Каверли о пахнущем грибами лесе, в котором ему хотелось бы сейчас очутиться. Но вот девушки вернулись, одна из них завела патефон, а другая принялась танцевать. Она была молодая - на взгляд Лиэндера, ребенок, - не хорошенькая, но в таком полном расцвете юности, что это не имело значения. У нее были каштановые волосы, прямые как палки, и только по бокам она сделала два локона. Она уколола палец булавкой, скреплявшей юбку, и выругалась; капля крови проступила на большом пальце, но она продолжала танцевать. Перестав придерживать юбку, она дала ей упасть и оказалась голой.

Теперь в этой изъеденной молью палатке, наполненной благоуханием растоптанной травы, происходили празднества в честь Диониса. Потрескавшийся столб палатки служил символом - наивысшей святыней, - но каждое па этого танца, являвшегося данью глубинному источнику эротической силы, было старо, как человечество. Сквозь тонкие парусиновые стены, отделявшие Каверли в всех остальных от окружающего мира, слышалось мычание коров и детские голоса. Каверли был в восхищении. Тут девушка сорвала шапку с головы какого-то батрака, стоявшего в переднем ряду, и сделала нечто крайне непристойное. Каверли вышел из палатки.