Читать «Сын розовой медведицы» онлайн - страница 35

Так что в эту зиму, сулящую глубокие снежные заносы, осталось немного обитателей на горах и в долинах, большую часть которых считала своими владениями Розовая Медведица. Но она уже залегла в берлогу, и теперь ей было абсолютно все равно, кто будет охотиться в ее владениях и кто будет жертвой этой охоты. Но охотники все-таки были. Это была стая красных волков, которую возглавляли Бесхвостый и Хитрая, и два молодых барса во главе с Пятнистой.

Розовая Медведица мирно посапывала в уютной пещере, слышала завывание вьюги и под этот вой видела во сне Хуги и Полосатого Когтя. Сны всегда почти были одинаковы, но видеть их не надоедало. Хуги являлся во сне ласковым, послушным детенышем. Сны начинались обычно с одного и того же: она и Хуги, оба увлеченные охотничьим азартом, разрывают сурчиную нору. Они будто бы знают, что эта нора, которую нужно долго раскапывать, сулит богатую добычу. В ней живет целая семья сурков, и их надо выловить всех до единого. И вот она роет, роет без устали, под брюхо летят комья земли, задними лапами она отшвыривает их дальше. Хуги суется к ней в том же нетерпеливом ожидании и тоже пробует грести землю длинными суставчатыми пальцами, на которых вместо когтей растут какие-то тонкие пластинки и все время ломаются. Потом появляется Полосатый Коготь, все втроем продолжают разрывать нору. И вот труды их вознаграждены. Показывается рыжеватый мех первого сурка. Он весь запорошен землей. Розовая Медведица ловко вытаскивает его лапой, он пронзительно верещит, но тут же и успокаивается, придавленный к земле. Вот и второй сурок, третий, четвертый, пятый. Вот их уже гораздо больше, чем должно быть в норе, а она все еще находит и вытаскивает. Вкус мяса щекочет нервы, а есть некогда. Целая гора мяса... Но вот один из сурков, отменно большой, килограммов на десять, впивается в лапу острыми, как бритва, резцами, она взвизгивает и просыпается.

Внутри тихонько посасывает. Сон разбередил аппетит, и Розовая Медведица начинает лизать и без того уже мокрую, больно прикушенную во сне лапу.

Но снились ей и другие сны, хотя значительно реже. Они были целиком посвящены Хуги. В часы полуденного отдыха, когда она, развалившись в тени, блаженно подремывала, он, непоседливый, ползал по ней, чесал за ухом, и это было приятно. Она с мучительной ясностью чувствовала, как он ласково теребит ее и щекочет. Сердце в такие минуты наполнялось нежностью, и, убаюканная ею, она крепко засыпала, уже без снов.

Временами просыпаясь, она тосковала по Хуги. Вспоминала даже, как сурово с ним обошлась, перед тем как залечь в пещеру. Конечно, будь настойчивей, он последовал бы за нею и тоже залег в берлогу. Инстинкт подсказывал, что не прогнала бы его. Но она, несмотря на свою привязанность к нему, все же понимала, что он совсем не такой, каким должен быть, и что-то такое подспудное, подсознательное, но единственно верное заставило ее уйти от него. Она иначе не могла. Так было надо. Так подсказывал голос предков.