Читать «Ночной ковбой (сборник)» онлайн - страница 177

- Наверное, все считают меня известным виолончелистом, - думает Погорелый на ходу - лауреатом конкурсов или премий. А Елену, возможно, принимают за мою жену, в смысле, супругу. И, может быть, предполагают в ней певицу, солистку оперы и балета. И так мы идем, а все на нас смотрят и про себя без злобы завидуют - мол, надо же, как неповторимо и своеобразно творческая ячейка общества по улице гуляет. И еще думает Погорелый, что надо себе костюм купить коричневый и белую рубашку, можно в мелкую серую клетку для прогулок. И он бы, наверное, продолжал думать в том же самом направлении о всяких носках бежевых, туфлях кожаных, галстуке от Воронина и плаще на случай дождя - если бы не вышел к нему из-за клена чужой неизвестный мальчик, не вышел и не спросил:

- Дядя, ты что, из цирка?

- Почему из цирка? - Погорелый вынужден был отвлечься от своих промтоварных мыслей, чтобы ответить мальчику, а все его спутники невольно остановились и прислушались.

- А откуда? - спросил мальчик и сказал: - Сыграй, - сказал, - если ты из цирка, на виолончели.

- Я не из цирка, - сказал Погорелый.

- А я думал, из цирка, - сказал мальчик и разочаровался в Погорелом.

"Почему он во мне разочаровался? - подумал Погорелый. - И почему решил, что я из цирка? Из-за кошки с собакой или из-за Елены? А может, - подумал, я на клоуна похож, музыкального эксцентрика - в окружении женщины, виолончели, собаки и кошки?"

- Ты что-нибудь поняла? - спросил Погорелый у Елены. - Насчет цирка?

- Нет, - сказала Елена. - Насчет цирка не поняла. - И сказала: Наверно, мальчик глупый. Или у него большое воображение.

- Большое или больное? - спросил Погорелый.

- Трудно сказать, - ответила Елена, а собака встала на задние лапы. Кошка через нее, естественно, перепрыгнула.

- Ну вот, - сказала Елена.

- Что вот? - сказал Погорелый.

А Елена сказала "ничего", но кошке пальцем все-таки пригрозила.

2000

В СТОРОНУ ЮГА

- А-а-а-а-а! - закричали на улице. И крик стал длиться. Сначала на одной ноте, высокой, потом на другой, пониже.

- Чего орешь? - кто-то остановил крик встречным криком, и крика не стало. А где-то в квартире сказали:

- Есть будешь?

Сева промолчал. Он думал:

- Что это за имя у меня - Се-ева? Кто мне, интересно, такое имя дал? И зачем?

Пока он это думал, на улице наступили на собаку, и она жалобно, надрываясь, завизжала и визжала, пока не охрипла. А может, на нее не наступили, может, одичавшие дети прижгли ее спичкой. Собака еще немного похрипела, всхлипнула и замолчала. Потом через несколько секунд проскулила по-человечьи: "Ое-ей!". И замолчала совсем. Может, убежала. Или обессилела. Или привыкла к боли.

- Не буду я есть, - сказал Сева в пространство квартиры. - Я сыт.

Квартира не отозвалась ничем.

- Не выбить ли мне ковер? - подумал Сева.

Сева всегда, сколько себя помнил в жизни, выбивал перед праздниками ковер. Но сейчас праздников вроде не предвиделось. В смысле, в ближайшем календарном будущем. Да и вообще не предвиделось. Какие сейчас могут быть праздники? Никакие.