Читать «Смертельное шоу» онлайн - страница 215

Еще издалека Санька заметил, что у трапа стоит незнакомый матрос, и он уже без душевной дрожи сунул ему под нос пропуск на борт. Раз Маша выписала его на целую неделю, значит, она знала о Санькином будущем больше, чем он сам. А может, выписала просто так, без задней мысли... Мы пытаемся во всем найти смысл, а его чаще всего нет и в помине.

-- Добрый вечер, -- первой на палубе заметила его Маша.

На ней было очень нарядное синее, с золотым воротничком, платье, а на ладонях, когда она оторвала их от лееров, лежали плотные красные полосы.

-- Кого-то ждешь? -- спросил он.

-- Нет. Просто гуляю. Сюда только что пришла...

Санька снова посмотрел на полосы на ладонях и ничего не сказал. Душе было горько и тоскливо, хотя, если честно, смерть Букахи он воспринял с холодным безразличием. Он даже не ощутил его умершим. А просто унесенным охранниками. Как будто они утащили его досыпать эротический сон про сисястую тетку.

-- Потанцуем? -- по-детски наивно посмотрела она в его глаза. -- Как тогда...

-- Чего-то нет настроения.

Он прислонился спиной к стальной переборке, и ее тепло мгновенно пронизало балахон и майку, заелозило по коже.

-- Значит, ты не журналист?

-- Ты была на первом туре?

-- Но ты же сам просил!

-- Правда?.. А-а, точно, просил... Ты извини, что там, на набережной... Но мне нужно было найти одного парня. А все уже привыкли к тому, что раз кто-то много вопросов задает, значит, или журналист, или следователь...

-- А ты?

-- Ни первое, ни второе, -- все-таки оттолкнулся он и освободил

кожу от настырного тепла. -- Я -- плохой певец. Дебютантишка. Возможно, невезучий. Даже, скорее всего, невезучий. В моем возрасте уже те, кто хотел, прорвались. Сташевский, Губин, Агутин...

-- Ты еще прорвешься, -- с неожиданной уверенностью произнесла

она. -- Честно!

-- А-а, -- махнул он рукой в сторону берега.

-- Честно-честно! Я же сидела на конкурсе с первого певца...

-- Серьезно?

Его только сейчас ожгло укором, что он пригласил Машу на первый тур, но даже не попытался отыскать ее в зале или в фойе. Наверное, потому, что он не верил в ее появление среди скучающих загорелых курортников. Не верил настолько, что даже в зале, когда спрыгнул со сцены, не разыскивал ее лицо. А может, и нашел бы, если бы не странные пристальные глаза с родинкой у носа.

-- Первым пел какой-то кавказец... Точно? -- спросила она Саньку.

-- Вроде бы да...

-- Он -- бард. Голос слабенький. Но судьи качали головами. Наверное, им нравилось...

-- Не судьи, а члены жюри, -- поправил Санька.

-- И еще они переглядывались, когда спела блондиночка такая... Из прибалтиек...

-- Жозефина.

-- Я не помню ее имени. Особенно понравилась, как мне показалось, она председательнице. Покаровской. Так ее зовут?

-- Да. Это же "звезда"!

-- А трое, что сидели слева... Длинноволосые такие, не по возрасту длинноволосые...

-- А-а, понял! Это бывшие рок-певцы! -- действительно вспомнил Санька трех хиппарей с изможденными лицами.

Они сидели рядом, слева направо, и выглядели еще одним, отдельным жюри. Может, потому, что все трое отклонились влево от центра, от Покаровской и женской половины жюри.