Читать «Смертельное шоу» онлайн - страница 196
Игорь Христофоров
-- М-м-м, -- не разжимая их, задвигала она головой.
Он ощутил ее стиснутые зубы за губами, ощутил ее страх и удивление и еще сильнее притянул Нину к себе.
-- Уа! Уа! -- взвыла ее сумочка.
Сильно, по-мужски она оттолкнула его, щелкнула замком и, достав брелок с проснувшимся Тамагочей, оглушила Саньку укором:
-- Ты разбудил его! Ты!
Саньке захотелось спросить, так кто из них вдымину пьян, он или она, но вместо этого брякнул:
-- Выкинь ты своего томагавка! Детей надо настоящих иметь, а не пластиковых!
-- Ты -- хам! -- отступила она от него. -- Я тебе помогаю, а ты... ты...
-- Иди ко мне! -- схватил он ее за рукав платья. -- Забудь ты про эту игрушку!
-- Ты... ты...
-- Ты нравишься мне, -- опередил он ее и, снова прижав к себе, попытался поцеловать, но губы не попали по губам.
Он ткнулся ей в шею, ощутив муторный, цветочный запах одеколона, и ему вдруг стало достаточно шеи. Губы впились в соленую мягкую кожу, губы пытались хотя бы ею утолить жажду, а по спине ударило что-то жесткое и колкое. Как кол вбили.
-- Ты что?! -- вскинулся он.
Нина ужом извернулась в его руках, по-ребячьи ловко отпрыгнула и опять со всего размаха ударила сумочкой. Ее край с латунной застежкой попал по левой ключице, и Санька, на секунду протрезвев, громко взвыл.
-- Е-е... твою мать!
Проходящие мимо курортники отметили удар хихиканьем. Поощренная ими сумочка взлетела еще раз, но Санька успел подставить руку. От удара сумочка открылась, и из нее вылетел пластиковый Томогоча. Описав плавную дугу, он с хряском шлепнулся об асфальт и взвизгнул. Возможно, Тамагочи не ожидал, что ему придется умереть так рано.
-- Идиот! Дурак! Хам! -- никак не получалось у Нины словечко позлее, пожестче. -- Ты убил его! Убил!
Пластиковые осколки трупика покачивались на ее узкой ладошке. На уцелевшем дисплее больше не было лица с озорными глазенками и крохотным носиком. Там вообще ничего не было. Нервный пальчик Нины давил и давил на кнопочку, но не мог оживить ее японского ребенка.
-- Ты это... извини, -- пробормотал Санька. -- Я не хотел... Сумочка... Ключица...
-- Уйди, -- сквозь слезы пыталась она что-то высмотреть в слепом оконце дисплея. -- У... уйди...
-- Не обижайся. Понимаешь... это...
Он снова попытался привлечь ее к себе, но проснувшаяся в ней жесткость, странная мужская жесткость, не дала ему это сделать.
Она рванула плечо, и Санька, и без того уже с трудом усмиряющий качающуюся набережную, приставными шагами отступил влево, ткнулся во что-то мягкое и пахучее.
-- Но-но! Полегче! -- потребовал от него бодрый мужской голос.
-- Надо же так наклюкаться! -- поддержал его голос помягче.
От голоса как раз и пахло скошенной травой. Санька мотнул головой, разглядел в качающемся мире пухлое женское лицо с завмаговской копной волос на макушке и громко сказал этой копне:
-- Из-зви-фи-иняюся-я!
-- Пошли, -- потребовал мужик, и лицо с копной-надстройкой исчезло.
Санька повернулся к Нине и не нашел ее. На том месте, где она стояла, в выщербине асфальта, лежал пластиковый кусочек Тамагочи.
С размаху Санька вмял его каблуком в асфальт и под хруст ругнулся матом.