Читать «Смертельное шоу» онлайн - страница 165

-- Мне б хоть один сон... А они цветные или так... черно-белые?

-- Разные. У негров -- черные, у китайцев -- желтые.

Это -- Игорек. Он всегда говорит невпопад. Наверное, потому, что слишком быстро говорит. Он вообще все делает быстро и поэтому у него мало что получается. Но если получается, то лучше уже не сделает никто. Он внушил Виталию мысль о группе, придумал глупое название методом тыка в первую попавшуюся страницу словаря великорусского языка, а потом увеличил ее состав, пригласив барабанщика Андрея, которого он случайно увидел на танцах в каком-то занюханом парке.

-- Репетиции без солиста -- это как плавать в бассейне, где нет воды. Санька, дай слово, что будешь приезжать вовремя!

-- Даю.

Это -- Санька. Прошлой ночью он попал в двухмерный мир Виталия. День -- ночь -- день. Упав на диван прямо в одежде, он очнулся только от крика Андрея и поэтому не мог понять, какой все-таки шел день: тот, в котором сгорел офис Буйноса, или следующий. У Саньки почти все было среднее: рост, вес, размер ноги и головы, оценки в школе. Не средним у него получились волосы (они выросли золотисто-русыми, под Есенина) и голос. Правда, эпоха микширования и компьютерных студий сделали голос почти ненужной вещью для певца, но Санька еще этого не знал и своим теноровым "А-а-о-о!" гордился.

-- А чего жрать-то будем, Андрей? -- первым поинтересовался он меню.

-- Щас узнаю! Мне хозяйка сказала, что завтрак готов!

-- Серьезно? -- привстал на локтях Эразм. -- Завтрак? Ну, парни, я такое только в пятизвездочном отеле в Майами видел!

-- А что ты хотел? -- закончив убирать постель, выпрямился Игорек. -Она нами дорожит. Хорошие клиенты! Капитализм!

-- Полчасика еще нельзя покемарить?

Голос Виталия был пропитан грустью всего человечества. Но никто ею

не проникся. Путь к сердцу мужчины лежит все-таки через желудок, а

не через подушку.

-- Вставай-вставай! -- с хлопком сорвал с него простыню Андрей. -Тебя б за эту лежку наш старшина роты в порошок стер!

-- А ты служил? -- удивился Эразм.

Видимо, не в силах смотреть на единственного в группе человека с армейским прошлым, он надел на сонные глаза черные очки и сквозь них изучил худенькую фигурку с неподходящей к молодому лицу лысиной.

-- Так ты кирзачи носил?

-- Полусапожки. Я в морпехе служил. Два года.

-- Морпех -- это круто, -- оценил Игорек.

Он, как и Виталий, числились студентами то ли лесотехнического, то ли мелиоративного, то ли еще какого-то, максимально далеко от музыки лежащего вуза.

-- Чур, самая большая ложка -- моя! -- спрыгнул в кровати Эразм и, на ходу натягивая на бледные костистые ноги бордовые джинсы-стрейч, вылетел из дома.

И через минуту влетел назад. Очков на его лице не было. Они дрожали в сжатом у груди кулаке.

-- Уроды! Они порезали аппаратуру! Всю аппаратуру!

Такого подъема не видела еще ни одна, даже самая вымуштрованная рота. Через три секунды ни единой живой души в комнате не было. Ходики с кошачьей мордочкой, висящие над диваном, перестали раскачивать влево-вправо глазами. Теперь их стальные зрачки, плохо закрашенные черной краской, ошарашенно смотрели сквозь окно на улицу и не могли понять, почему сильнее всего размахивает руками парень в черной майке с вязаной шапочкой на голове.